Иван Перов Страх

[француз]

Страх.
1
Тома осторожно заглянула в комнату мужа. За письменным столом сидел неказистый студент и пытался объяснить Виктору Марковичу Осянину какой-то физический закон (Томочка в них плохо разбиралась). Получалось у него не очень… Мудрый педагог и, по счастливому совпадению, её супруг, своим сибаритским видом и утончённо-язвительными замечаниями просто загонял мальчика в угол, откуда хорошо наблюдалось будущее отчисление из ВУЗа. Томе стало жалко «ребёнка», который был моложе её, 26-летней домохозяйки, совсем ненамного. «Ну, пожалей ты его, -мысленно попросила она мужа, -зачем так-то человека унижать. Удовольствие, что ли, доставляет?»
А ей-то самой разве не доставляет такое поведение и могущество её мужа удовольствия! «Это настоящий мужчина», - сказала она себе, влюбившись в него, будучи первокурсницей. И хотя физики не очень ладят с лириками (а Томочка по специальности, именно филолог), маститый педагог, который был на 15 лет старше, заметил и оценил её привлекательность, хрупкую фигурку и беззащитность её взгляда. Тамара хорошо знала про магию своего взора и умело использовала своё оружие в личных целях.
--Что Вы мне сейчас пытаетесь сказать? Знаний у Вас ноль, а Вы осмеливаетесь спорить со мной.
--Бу-бу-бу….
-- Я сорок один год Виктор Маркович, и шесть лет как профессор. А Вы Костей до пенсии будете, потому что неспособны к обучению точным наукам…
Тома сочувственно покачала красивой головкой и отошла поближе к кухне.
Ей доставляло удовольствие путешествовать по только что купленному ими дому. Дом почти на море, о чём ещё мечтать. Сад, скверик, подземный гараж… Кажется, она целый год будет упиваться своим счастьем.
Студент, весь пунцовый от стыда, стоял на крылечке. Если бы он был постарше, то показалось бы, что ищет валидол.
Тома посмотрела не него в упор, тот оценил взглядом привлекательность её фигуры и покраснел ещё больше.
--Ничего, Костя, - вспомнила она его имя, -всё образуется. Виктор Маркович, просто, очень требовательный педагог, но ты подучишь и всё сдашь. Он никого специально не валит.
-- Спасибо. Я постараюсь, -промямлил юный лодырь и недотёпа.
«Вот, кому-то же такое золотце достанется,- мелькнула у неё мысль,- мальчишка-то и смазливенький, но бесхарактерный такой. Ему не жена, а нянька нужна».
--Любимая, а что у нас сегодня на ужин? –проворковал баритончик на кухонных подступах, и Тома поспешила к кастрюлям.

Наутро Тома совершала променад по садовым владениям. Земли не много, и нужных для стола культур почти нет: только цветочки и постриженный по европейским технологиям газончик. Да, ей и не надо этого. Превращаться в огородницу и стоять всё лето кверху попой… Нет, это не её.
--А ты кто, наша новая соседка?- раздался насмешливый девичий голосок.
Тамара обернулась и обнаружила, что за ней из-за палисадника наблюдает девочка, лет 15, загорелая и, такая, грудастенькая и крепенькая. Ну, совсем, юная казачка.
-- Да, мы три дня назад здесь поселились, -- Тамаре даже понравилась её собственная демократичность.
-- А откуда вы приехали,- продолжала расспрашивать девчушка, - из Москвы?
-- Нет, из Питера. Только мы с мужем живём здесь уже полгода, а дом вот только сейчас купили.
-- А у тебя дети есть?- поменяла тему её любопытная собеседница.
-- Нет, --Тома засмеялась,-- успею ещё.
Девчонка присвистнула.
-- А я так и думала, что ты не рожала ещё. Вон, какая худая. Жопка-то, как у девочки.
У Тамары перехватило дух от такого изысканного комплимента. Пока она собиралась со словами, чтобы достойнее ответить наглючке, та продолжила светскую беседу.
--А меня Дашка зовут, можно Данька. Меня тут все уважают и папу моего тоже. А твой муженёк, я как посмотрю, тоже авторитетный чувак.
--Моего мужа зовут Виктор Маркович, он профессор, а меня- Тамара Сергеевна, --попыталась построить подобие стенки Тамара.
--Тома, значит, - уточнила девчушка, --хорошее имя. Да, и вся ты, такая ладная. К папке моему именно такие мамзели и ходят. Может, он и на тебя глаз положит. Послушай,- она воодушевилась новой идеей, -- а, ты моей, типа, мачехой стать не хочешь? Я бы согласилась. Только, чур, не обижать меня- маленькую.
Это детское простодушие, вначале шокировавшее, теперь стало даже нравиться Томе.
--А ты не против, если я к вам в гости зайду вечерком? -Даша не дожидалась ответа, видимо, не воспринимая возможности отказа,- ну, всё, салют, к восьми буду.
Гостья явилась не одна. Она привела своего папу: высокого, крепкого мужчину с резкими чертами лица:
-- Монгол, --представился тот, - а в быту, Максим Романович.
Из комнаты вышел Томин муж и застыл при виде вошедших.
--Блин, как мир тесен, --жутко обрадовался сосед, --Виторган, ты ли это?
-- Я, я,- с какой-то неестественной улыбкой изобразил ответную радость профессор Осянин, - это, Тамарочка, мой…, в общем, мы в школе вместе, ээ, учились.
-- А здесь-то ты каким макаром?—Максим быстро освоился и, не спрашивая разрешения, достал сигарету.
-- Да, вот, приехали… Я здесь в институте преподаю, мм, физические свойства…
-- А, так ты в науку всерьёз вдарился. Ну-ну. Ну, чего, хозяева, на стол накрыто, опа, - откуда ни возьмись, в его руке появилась объёмистая бутыль, в которой, как догадалась Тамара, плескалась чача,- ну, мы с тобой свой базар перетрём, а девочки наши потом между собой побеседуют.
Они всё же посидели вместе, выпили все, включая школьницу Даньку. Затем, женщины удалились из-за стола. Дашка повела Тому купаться в ночном море. Хотя лето ещё не нагрело воду до нужных градусов, им не было холодно.
Тома обратила внимание на развитую не по годам Дашкину фигуру. Видно, девочка сызмальства привыкла к физическому труду.
--Какая ты, щуплая, Тома, -повторила свой комплимент девчонка, --ты спортом никогда не занималась? Ну и зря.
На берегу оказалось холоднее, чем в море, и Тома стала дрожать. Даша заметила это.
--Давай-ка, я тебя разогрею,- увидев её удивлённый взгляд, уточнила, -давай, массаж друг другу сделаем.
-- Я не знаю, как.
--Ложись на живот, я тебе покажу, -- Тома засмущалась, но подчинилась. Она не ожидала, что девочка вот так запросто усядется на неё верхом: обернулась, но ничего не сказала.
Дашенька проводила массаж в весьма жёстком стиле, агрессивно. Тома иногда даже вскрикивала, чувствуя боль, но результат был достигнут: она больше не мёрзла.
--Теперь ты на меня садись, - скомандовала Даша, - давай. Чего застеснялась?
Тамара чувствовала некоторый дискомфорт, как это она, взрослая тётя, вдруг сядет верхом на юную девочку, но подчинилась. Села, выпрямилась на ней и даже почувствовала какое-то удовольствие. Если бы ещё Данька не командовала.
-- Сильнее делай. Чё, каши не ела? Теперь на поясницу сядь, за плечи меня возьми и тяни кверху. Вот так, молодец.


Тамара в первый раз зашла в гости к соседям. Игнатенко, он узнала их фамилию. Она узнала ещё кое-что. Отец Дашки, Максим -- десантник, он, оказывается, воевал в Чечне, награждён орденом, был ранен. После войны он получил срок три года за то, что избил местного бизнесмена. Там была вообще крутая разборка. За бизнесмена приехали заступаться его земляки, но и Максим вызвал подмогу. После небольшой, в две минуты, драки, хлыщи быстренько ретировались, и тот пресловутый бизнесмен вскоре тоже поменял место жительства, за что местные чуть ли не на руках носят Максима Романовича.
Её один вопрос мучил: почему так перепугался её муж, увидев Максима. А то, что он испугался, не было никаких сомнений.
-- Шампанское, фрукты, - обозначил Макс нехитрое меню. Что же, шампанское, оно тоже такое пьяное.
-- Максим Романович, а расскажите, как Вы с Витей познакомились.
--Во- первых, просто- Максим. Во-вторых, я же говорил: мы в школе вместе учились от звонка до звонка.
-- По-моему, он не очень обрадовался, увидев Вас, - Тома смотрела на Максима, не отрываясь. Она уже смутно догадывалась, какие отношения существовали между её муженьком, отрывающемся на безответных студентах и этим человеком, который ничего в жизни не боялся и ни одного начальника в грош не ставил. Витенька, видимо, в школе-то ботаником тепличным был. Его, наверное, чморили, как неизвестно кого.
--Да, нормально всё, отношения как отношения. Ты чего не угощаешься?
-- Я бы лучше чаю выпила, --призналась Тома.
Максим позвал Дашу, и та принесла две объёмные чашки.
-- Пап, я на пару часиков, в кино, -она показала ему билетик и, не дожидаясь ответа, быстренько испарилась.
-- Максим, расскажите про Чечню, как Вы там воевали.
-- Нормально воевали, как и все пацаны, -он покосился на стену, и Тамара увидела там фотографию солдата в парадке.
-- Это ваш друг?—она спросила, не думая, что вопрос будет столь неприятным.
-- Друг,-- нехотя ответил Максим, -которого я не сумел защитить.
Если бы не было шампанского и чая с каким-то неясным привкусом, вряд ли бы он продолжил рассказ.
-- Понимаешь, мы проводили зачистку. В нас стреляли, и мы стреляли. И грохнули какого-то местного бизнесмена. Когда, прокуратура с этими уродами- правозащитниками приехала, они заявили, что этот хмырь в руках оружие не держал, и мы, дескать, застрелили честного бизнесмена. Ну, откуда там честные бизнесмены,-- он ненадолго замолчал и кивнул на карточку, -- Генка, в общем, заявил, что этот козёл в него в упор целился из ствола, ну он… первым успел нажать. Те не поверили, увезли его на проверку, а я, его командир, не послал их нах… Ну, а через недельку чехи нам его тело скинули, без головы.
Они долго молчали. Максим встал и отошёл к умывальнику. Его майка-тельник не могла скрыть красный рубец на правом плече, и Томе до смерти захотелось рассмотреть этот рубец поближе. Она уже поняла, откуда это. Встала, подошла к нему сзади и нежно коснулась его раны….

2
Дашке нравилось появляться незаметно. Она видела, что Томочка чувствует себя рядом с ней совсем неуютно. «Погоди, подруга, твоя чувственность ещё обострится». Она испытывала к ней странные чувства: одновременно ненавидела и любила, злилась на неё и тут же жалела.
«Сучка, выбрала себе мужика побогаче и посолиднее, дерьмократа засранного. Небось, статус профессорской жены с первого класса снился».
«А разве она виновата, что этот Маркович – такой засранец. Наверное, спит и видит рядом с собой настоящего мужика: русского, честного, такого, как папка. А, если взаправду, с такой мамкой хорошо бы было».
Ну, что же, она в гости пришла. А элексирчик, вот он спрятан. Несколько капелек в чашку с чаем, и дамочка созреет для продолжения знакомства.

Наутро она опять зашла к Тамаре в комнату без стука. Та вздрогнула и выпрямилась. В её напряжённости угадывалось желание вытянуть руки по швам.
--Как вы вчера посидели с отцом?- поинтересовалась она у женщины. Тамара отвела взгляд:
-- Да, нормально посидели, чай попили, вот.- Тома не решалась взглянуть девочке в глаза
-- А потом чё, было?
-- Что за бестактные вопросы, --сделала попытку возмутиться Осянина, - тебя не учили, как со старшими нужно разговаривать?
-- Ну, ты старшая, не очень-то шуми, - Дашка насмешливо прищурилась, - ага. В глаза не смотришь. Значит, он тебя вы…ал. Признайся, что мой папка в сто раз лучше твоего хорька – мужа.
В глазах Тамары мелькнули злобные искры. Даша заметила их и упёрла руки в бока.
-- Да ты, вижу, разозлилась. Я же тебя как подругу спросила, а ты обижаешься. Я же не осуждаю тебя. Потому что, лучше папки ты всё равно никого не найдёшь, -- она заметила, что Томочка опустила глаза, видимо, не в силах оспорить это заявление, -- а кто у тебя в коридоре? Муж?
-- Это племянница из Вологды на пару недель приехала погостить, - с холодной любезностью сообщила хозяйка дома.
--Да-а, --протянула соседка,-- а сколько ей лет? Двенадцать. Как её родители-то одну отпустили… Эй! Как тебя, Олеся, да? А меня Даша, давай дружить.
Тамара чуть облегчённо вздохнула. Теперь эта дурно воспитанная девчонка отвяжется, наконец-то, от неё. Но, чёрт возьми, она, конечно, груба и бестактна, а говорит так, как будто ей всё на свете известно. И, если бы, не перспектива заполучить в довесок такую падчерицу, она, Тамара Осянина, всерьёз бы задумалась…

Дашка пришла и на другой день. На Тому она почти не обратила внимания: сразу к Олесе. Тамара присела к компьютеру. Хватит. Отдохнула, пора работу поискать. Может, воспитателем? Она справилась бы.
Её отвлёк неясный шум из соседней комнаты. Вроде, что-то упало. Тамара неспешно прошла коридор и, открыв дверь, оторопело застыла на пороге.
Девочки боролись, если можно так было назвать. А проще, Дашка увлечённо мучила мелкую Олесю. Она уже повалила ребёнка на пол и задирала её ноги так, чтобы побольнее было. Олеська только жалобно пищала. Дашка оставила эту затею и вскочила девочке на грудь, так, что та застонала. Этого показалось мало, и она ещё попрыгала на ней.
Тамара скрестила для солидности руки на груди и официальным тоном потребовала:
-- А ну-ка, быстро слезла с неё и пошла вон.
Даша подняла свои насмешливые глазёнки и ничуть не стушевавшись, заявила:
-- А, может, ты попробуешь меня сбросить. Давай, начинай. Я и на тебя с удовольствием сяду.—и чтобы подразнить Тому, задрала своё платье так, чтобы трусики стали видны, и потёрлась об Олесин подбородок.
--Тётя Тома, снимите её с меня
Внутри у Тамары похолодело. Она понимала, что ей нужно принимать решение, но сил сдвинуться с места не было. Вдобавок, мелко и противно задрожали ноги, и стало сводить под животом.
--Не хочет тебе твоя тётя помочь, боится меня, --обратилась Даша к лежащей девочке, -- а что, тётя Тома, давай поборемся. Или матка ниже колен опустилась от страха?
-- Если ты сейчас же не прекратишь…, - негромко, чтобы не так было заметна дрожь в её голосе, попыталась продолжить «воспитание» взрослая женщина.
-- И что тогда? Виктору, своему, Марковичу стуканёшь? Валяй! И про то, как ты к нам в гости ходила, не забудь. Ты думаешь, я в кино ходила или тебя на сотик снимала? – Даша продвинулась вперёд, совсем накрыв лицо Олеси. Та бессильно замычала.
--Падла,- закричала Тамара, бросившись вперёд, - убью.
Даша встала на ноги, и они упёрлись друг в друга руками. Тома сразу же почувствовала, что сейчас будет опрокинута, и Даша, также вот, сядет на неё и станет издеваться.
Она завизжала и бросилась вон из комнаты, хлопнув дверью, забежала к себе и в панике защёлкнула замок.

3
Даша подкараулила её в саду и накинулась сзади. Тамара опять ощутила силу её рук, сомкнувшихся на пояснице. Сопротивляться безнадёжно: она развернулась, пытаясь вырваться, но Дашка приподняла её сзади и бросила на землю. Затем легко прыгнула ей на грудь, Тома не успела даже согнуть для защиты ноги, как оказалась осёдланной и крепко сжатой голенастыми ногами. Она извивалась, пытаясь вывернуться, но тщетно. А вот уже Дашка приподнимается над её лицом. Как же противна ей близость этих чёртовых трусов.
- Ты будешь моей мачехой, -раздалось шипение змеи. -- А мой папка с твоим мужем не учился. Папы с мужьями не учатся. И вот за это я сяду на твоё личико.
Тамара громко вскрикнула.
-- Что с тобой, --спросила её мучительница совсем уже мужским голосом.
Даша открыла глаза. На неё близоруко щурился Виктор Маркович.
-- Ты в порядке?-- повторил он.
-- Да, да, в порядке, -- прошелестела она пересохшими губами и почувствовала, как пот струится по её лицу и собирается на наволочке, -сон плохой приснился, --и соврала зачем-то—про войну.
-- Про что? –неожиданно высоким голосом спросил её муж. И она увидела в его глазах быстро промелькнувшую искорку страха.
-- Про войну, --робко повторила Тома, -- про Великую Отечественную.

Что же, всё-таки, её так мучит? И почему она опять пришла в гости к Максиму? Она же обещала сама себе не ходить сюда, но снова пришла.
-- Максим, -- она боялась посмотреть ему в глаза, боялась, что навязывается, боялась, что он прогонит. А больше всего боялась, что её увидит Дашка. Увидит и заставит бороться с ней. А то, что у неё шансов в этой схватке немного, Тамара уже чётко осознавала. Шестым чувством она понимала: самое безопасное место – это Дашкин дом, где Максим, где её не обидят.
--Я не знаю, что со мной происходит. Я просто захотела тебя увидеть.
-- Я тоже… рад тебя видеть. Проходи, --он как будто ждал её прихода, - я только со смены, всю ночь про тебя думал.
--Плохо, наверное, думал? Вообще, плохо, что я пришла?
-- Нет, хорошо. Очень хорошо, просто отлично,-- он засмеялся, взял её за руку, и ей оттого стало спокойнее.
Они снова пили чай с зефиром, укутанным в шоколад, и Тома почувствовала себя немного уверенней.
-- А где Дашина мать?- задала она один из главных вопросов.
-- Тебе не надо об этом знать, -- он ответил достаточно жёстко, и ей сразу почему-то расхотелось задать вопрос, который она, к тому же, уже задавала. Она задумчиво замолчала, и Максим принял это за обиду.
- Ну, ладно. Прости, --он приобнял её за плечи, --там неприятная ситуация случилась. В общем, она лишена родительских прав, а сейчас ещё и… осуждена.
- За что? -вздрогнула Тамара.
-- Есть за что. И Дашка – это всё, что у меня осталось от прошлой жизни. Поэтому, я её так и люблю.
Любит… Её любит, а про неё, про Тамару, он так не скажет. И ей, видимо, придётся помолчать об их отношениях. Да, может, так и надо. Дашка вырастет, остепенится, не станет её подначивать на разные сомнительные мероприятия.
Стоп, она же говорила, что хочет видеть её в роли мачехи. А, ведь таким способом можно купить её расположение к себе. Только вот, с мужем нечестно получается. За что ему-то? Ну, был тюфяком в школе, доставалось ему, наверное. Но когда это было? И что такое-- детские слабости? Теперь-то, всё по-другому. Нет, наверное, ей не хватит решимости уйти. Да, и с чего бы? Знакома с человеком меньше недели, и такие мысли. Влюбилась? Она вздохнула и честно призналась себе: «Да, влюбилась. И будь он самым нищим на этом свете, самым несчастным, всё равно бы влюбилась».
Всё это она обдумывала, послушно двигаясь за Максимом в спальню.

-- А ещё, я, наподобие Булгаковского Иешуа, главным пороком считаю трусость, --как-то бесцветно сказал Максим, помогая ей одеваться. Тамара похолодела. О чём он сейчас?
-- Да, трусость. У меня есть на это некоторые причины. И неважно, кто ты в этот момент: сильный мужик, офицер, отвечающий за своих подчинённых или слабая женщина. Страх и предательство всегда ходят рядом. И если не предаёшь из подлости, то из страха предать даже легче.
Неужели, это он про неё? А что, узнал у дочери про её испуг и про то, как она не заступилась за Олеську… О Боже! А ведь, так и было. Но как же жестоко выказывать презрение к ней, таким образом, после всего, что между ними произошло.
Однако, при расставании Максим и сам выглядел удручённым. Сразу было заметно: ему неохота её отпускать, но он понимает, что она- чужая жена. И от того так неловко и даже обидно, хоть он, в принципе, и не прав.
--Ты извини, если я что-то не так… И приходи…
Их дома рядом, но чтобы пройти цивилизованно, не через забор, надо обогнуть пол-улицы.
Она уже подходила к своему дому, счастливая и беззаботная. Вдруг за деревьями мелькнула чья-то тень, и сразу вспомнился нынешний сон.
«Дашка! Сейчас она мне задаст!»
Она остановилась и огляделась. Стоит ли идти, будто ничего не заметила, или подождать. В её проулке прохожих не столь много, но, всё же, они появляются. При постороннем человеке Дашка не станет беспредельничать. А ещё вариант: пробраться через сад, через заборчик. Да это, пожалуй, лучшее. Она потихоньку отпрянула назад, подкралась к невысокой изгороди и неловко перевалилась через неё. Оглянулась на скверик. Теперь он на безопасном расстоянии.
«Сиди там, жди мне, девочка. Я уже дома».
Она зашла в дом, прошла коридором и остолбенело замерла. Дашка опять была у них. Кто же её пустил-то?
-- Хай, Тамарочка. А мы тут с твоей племянницей развлекаемся. Ей уже немного нравится. Хочешь поглядеть?
--Даша,-- Тома судорожно сглотнула от волнения, --чего ты от меня хочешь?
Давай, я тебе денег дам, чтобы ты не мучила Олесю.
--Не, денег не надо. Давай, просто поборемся. Если ты побеждаешь, то я сюда не приду больше. Если я побеждаю, то будем бороться завтра, послезавтра и так каждый день. Когда сдашься окончательно, то бросишь своего Марковича и уйдёшь к папке.
--А если я не буду бороться?
--Тогда, --ухмыльнулась наглая девчонка, -- тогда я буду бороться с твоей племянницей. Прямо сейчас.
Она вышла в соседнюю комнату и вывела оттуда довольно безропотную Олесю. Даже по первому взгляду было видно, что девочка только что ревела.
Тамара обессилено опустилась на софу.
--Хорошо, хорошо. Только, её убери, пожалуйста, - у неё мелькнула мысль, что надо сейчас избавиться от Дашиного присутствия, а потом можно что-нибудь придумать. Например, не пускать больше нахалку на порог. («Хотя, как это сделать? Ладно, потом придумаю».) А может, всё-таки, она не настолько слабее Дашки. Ведь, это девчонка, всего-навсего, хотя и широкая в кости. Может, удастся победить? «Ну, а если начну проигрывать, то быстро сдамся, и она меня отпустит. Ведь не на мечах же дерёмся, в конце концов».
Дашка внимательно посмотрела на неё, шлёпнула Олесю:
--Давай, чеши на диван. Посмотришь, как я твоей Тамарке на лицо сяду. Потом, маме своей будешь рассказывать.
--Чего? - вскрикнула Тома, - прекрати свои шуточки.
-- А ты как думала? Сейчас все девчонки так и дерутся Ты, что, не знала?
Спроси, вон, у Олеськи.
--Нет, на таких условиях бороться не буду, -- решительно заявила Тома. Но, вот, решительно встать с софы она не могла: ноги дрожжали.
-- Так, значит? Ну, Олеська, пойдём в твою комнатку поиграемся.-- Она потянула за собой упирающуюся девочку.
--Отпусти её.
-- А интересно, --не слушая Тому продолжала Даша,- как Олеся своей маме расскажет про её сестричку, которая в трусы наложила.
Дверь за ними закрылась. Тома услышала шум борьбы, отчаянно- беспомощные выкрики Олеси. До двери всего три метра, но пройти их и помочь девочке Тамара не могла. Она просто не знала, что ей теперь делать. Всё решения казались ей катастрофичными.
--Лежать!- раздавалось из-за двери, --не отворачивайся. Чего ты отворачиваешься?
И глухое мычание в ответ.
И, чтобы не слышать всего этого садизма, Тома, громко зарыдав, бросилась в свою комнату и закрылась на замок. Теперь Даша сюда не ворвётся.

Тома вышла из магазина, подошла к скверику. Не сидеть же дома целый день из-за этой… Да, и не хотелось дома сидеть, вспоминая своё бессилие и трусость, пряча взгляд от молчащей Олеся.
Всё-таки, ей казалось, что за деревьями кто-то есть, и этот кто-то следит за ней. Она перестроилась, чтобы быть рядом с мужчинами, прошла в скверик и увидела женщину. Та была постарше неё и покрупнее, но выглядела как-то непугающе. И Тома решилась зачем-то подойти к ней.
Женщина, казалось, ждала её. Они оглядели друг друга, и Тамара обнаружила в её лице какие-то знакомые черты. Что это было, непонятно, но страх вновь царапнул её сердце.
--Не надо, не надо, - женщина говорила негромко и слишком убеждённо, чтобы выглядеть нормальной, - ты не знаешь, как это тяжело: терять.
--Вы кто, о чём Вы? --Тамара не понимала ни слова, а сумасшедшая не обращала на её слова внимания.
-- Ты не знаешь, я так ждала его. Я виновата, но я не хотела этого…Я сидела на кухне и смотрела на его фотографию. Сидела целый день и смотрела, а он не возвращался. Потом пришёл, а я сижу. Тогда он забрал фотографию. Пришёл, а ботинки грязные. Потому что осень была. Пришёл и забрал. А след его остался. Я сидела и смотрела на его след.
Тогда он ещё свободен был, и я думала, он вернётся, но он не возвращался.
Потом мама пришла и след вымыла. И мне не на что было смотреть. Потом к нему Танька пришла. Мне плохо было, я Таньку убить хотела, но не хотела убивать. Она ушла, а он всё равно не вернулся. Сашку не вернуть и его не вернуть.
Тамара ничего не понимала из этого бессвязного бормотания, но сердце подсказывало ей: это нечто главное из того, что она должна узнать.
--О ком Вы говорите? – не выдержала и спросила она.
--О нем, --женщина подняла палец вверх и многозначительно помолчала,-я виновата, но я не хотела, я боялась, я потеряла их.
--Да, кого их-то?
-- Их, троих.
До этого «их» меньше было.
-- Ты не ходи, не надо. Он придёт и снова его след останется. А мне больше и не надо. Он, всё равно, не вернётся.
-- Вы… о Максиме?- Тамарин голос чуть дрогнул. Женщина хищно улыбнулась.
-- А ещё, у меня его имя осталось… Его и Сашино. Я предала, я виновата, но они простят меня.
Женщина повернулась и пошла прочь. В этот момент она не казалась Тамаре сумасшедшей. Отчего-то было жаль её, эту женщину. Неужели это… Быть не может такого.
Она вернулась домой. Виктора Марковича не было. Он, вообще, работал без выходных. То в институте, то в своей полуяблочной правозащитной организации.
Слава Богу, Данька не явилась в её отсутствие. Олеся спокойно сидела на веранде.
--Олеся, пойдём на пляж, - виновато предложила тётя Тома. Девочка отрицательно качнула головой. Тамара не решилась повторить предложение, добавив, что на пляже много людей, и Данька не решится их терроризировать.
« А вдруг и там решится?»- неожиданно испугалась она.
Тамара подошла к шкафу, машинально вытирая пыль с полок, бездумно взяла ящичек с бумагами мужа. Стоп, это что ещё за отчётная ведомость?
Он, что, тоже там был? Это он-то? Ничего не понятно…
«Надо спросить у него, самого».

4

«Отчего с Максимом так хорошо? Как будто, всё время не по-настоящему жила и, вот, встретила живого человека. Отчего с Виктором так холодно и официально?»
-- А ты ещё раз жениться не хочешь?—он отвечает иногда довольно жёстко, но она привыкает и уже рискует задавать ему нужные и наводящие вопросы.
-- Пробовал. Но как-то всё буднично получалось. Встречался с девушкой, потом с другой. Выбрал их потому что, они свободны были. Однако, они как-то незаметно исчезли из моей жизни.
-- А я тут сегодня женщину встретила. Она, по-моему, сумасшедшая…,-Тамара осеклась, уловив его хищный, злой взгляд.
--Сумасшедшую? Так, она здесь. М-м., - Максим застонал, словно от зубной боли.
--А, кто это?- она спросила несмело, уже предчувствуя очевидный ответ.
-- А это, моя бывшая жена, -ответил, как отрезал. И, всё же она продолжила
-- Она в чём-то виновата? Она сказала, что виновата, и ты из-за этого не вернёшься… В чём?
--Не надо бы тебе этого знать, -- он немного замялся, ещё попросить бы разок, и он бы ответил. Но она не попросила.
--Даньки чего-то давно нет,- Максим перевёл разговор на другую тему, --как, ты с ней, ладишь?
--Нормально, - она соврала вполне осознанно. Не хватало ещё Максиму жаловаться на его собственного ребёнка.
--Она о тебе в таких восторженных тонах говорит. И всё время: папа женись, упустишь, локти кусать будешь, - он пытливо взглянул на Тамару,-как ей объяснишь, что не следует мстить человеку, даже за дело. Жизнь сама всё покажет.
--Это про кого: мстить? – спросила она, чуть похолодев. Максим смутился.
--Да, про другое… Значит, Даня тебе нравится?
--Ну, в общем да. Ей бы братика или сестрёнку, чтобы она о нём заботилась, ну, чтобы чуть помягче была, не такой пацанкой.
--Да, да, братика. Был у неё братик, - Тамара поняла, что на эту тему, пожалуй, говорить рано. Поняла по его вдруг брошенным вниз рукам.
В этой семье слишком много тайн, а она ещё чужая для них, чтобы стать посвящённой в них.

Олеся убежала на пляж. Одна? Скорее всего, с Дашкой. С Дашкиными экстремальными «играми» можно ожидать чего угодно. И хотя, Тома жутко боялась встречаться с Дашкой ещё раз, она накинула халатик и устремилась к морю.
На перекрёстке окликнула женщину, спросила, не видела ли та девочек. Женщина обернулась и оказалась вчерашней сумасшедшей.
--Нет, не видела. А, это Вы. Простите меня за вчерашнее. Со мной часто такое случается, --сегодня она абсолютно адекватна.
--Понимаете, Данька с моей племянницей потерялись, вроде, на пляж пошли. Олеська купальник и ласты…
--С Данькой? С моей Данькой?—она вновь помрачнела, --нет, Данька не потеряется и Вашу девочку в обиду не даст. Вы её не знаете.
-Да уж,-- вырвалось у Томы, - а Вы не могли бы помочь их найти.
--Ну, пойдёмте,- безропотно согласилась её собеседница.
Некоторое время они шли молча. Но язык у Тамары вскоре зачесался.
--Вы, ведь, жена Максима.
--Бывшая,-- согласилась та.
--Ну, да, конечно. А вот намедни Вы ещё кого-то упоминали. Сашу, кажется.
Лицо женщины исказила судорога.
-- Я не знаю, как он упал. Но он плохо плавал, -в её голосе вновь проступали нотки сумасшедствия, - а я стояла на берегу и ничего не делала, только смотрела, как он тонет. И позвать было некого. Я могла прыгнуть и попытаться, но я как окоченела. А он кричал : «Мама, мама!» А может, не кричал, а мне показалось. Я должна была попытаться, но… и никого вокруг не было. Он не простил меня.
--Вы не помогли своему ребёнку? – удивилась Тамара,-- как можно было не постараться его спасти?
--Я просто испугалась. Если, не дай Вам Бог, Вы попадёте в такую же ситуацию, может, тогда поймёте, о чём я говорю. А испугалась утонуть. А оказывается, что не утонуть страшнее.
--Вы не верите, что Максим вас простит?
--Пока фотография на столе стояла, верила. Каждый день садилась перед ней и просила его об этом. Но он забрал фотографию. Потом след от ботинка был. Я его не трогала, но мама вымыла пол. Она же не знала, чей это след. Потом Вы появились, и Даня сказала, что он Вас любит, а мне надо уйти.
-- Даня сказала, что Вам уйти? - Тома искренне удивилась.
--Да, я её видела. Даня сказала, что из Вас выйдет хорошая мама. А из меня не вышло. Да, Вы не бойтесь, я только увижу, что он счастлив и уйду. А, вон Даня с Вашей девочкой.
Тамара увидела их с набережной. Девочки загорали. Дашка что-то ей рассказывала, а Олеся внимательно слушала, уважительно поглядывая на старшую. Тома побежала вниз по лестнице, оглянулась и обнаружила, что женщина куда-то делась.
«Ладно, потом, подробнее у кого-нибудь узнаю».
--Вау, кто нас почтил своим присутствием, -- съязвила хулиганка.
--Олеся, -- делая вид, что не замечает Дашку, обратилась Тамара к племяннице, -ты почему, не спросив разрешения и не поставив меня в известность, отправилась сюда?
--А что тут такого? –недовольно буркнула Олеся,. – почему я должна тебя слушаться, а не Даньку?
«И эта из-под контроля выходит, дожила», - подумалось Томе,- «что же, действительно заслужила. Ей есть, за что меня не уважать».
--Хорошо, ещё часок позагорай, а потом –домой, -уже мягче предложила она компромисс и стала располагаться рядышком, чтобы кое-кто не подумал про её страхи.
--Сколько я скажу, столько она здесь и будет, -отозвалась скептично улыбавшаяся Дашка.
--А с тобой я вообще разговаривать не собираюсь.
--О-о, да ты уже и разговаривать со мной боишься, --глядя на раздевающуюся женщину, продолжала издеваться Дашка, --слушай, Томка, а ты лифчик сними, а то мужички, вон, совсем заскучали.
Тома отвернулась, но это было чисто страусинное решение.
--Ну, давай, я тебе помогу,-- Данька потянула за тесёмочку, Тамара взвизгнула, еле успев закрыться.
-- Ты с ума сошла?
--Нет, это у меня мама в психушке лежала, а я нормальная, --Даша глядела, как Тома пытается завязать тесёмки, -- не, давай лучше без низа останемся.
Она протянула руки к её трусикам, и Тамара едва успела отскочить от неё.
- Я тебе сейчас шею намылю, негодница!- это вырвалось у неё нероизвольно.
--Да, ну, -искренне удивилась девчушка, --неужели, рискнёшь?
Тамара встала. В глазах у неё потемнело: то ли от злости, то ли от нерешительности.
--Не здесь,-- она попыталась сгладить ситуацию. Потому что страх вновь стал брать верх.
--А я знаю, где можно. Олеська, айда за мной.
Она прихватила девочку за шею и повела рядом с собой. Тома почувствовала, что даже не пойти следом за ними не решается. Подняла свой сарафанчик и послушно двинулась вслед.
Они поднялись на невысокий холмик и спустились с другой стороны его.
Тамара огляделась
«Видимо, вот сюда и ходят девчонки на разборки. А, может, и не только девчонки. Место такое тихое».
-- Ну, что? Понеслась?-- спросила повеселевшая Данька.
«Как это она меня убедила? Ну, теперь надо постараться. В борьбе она меня одолеет без труда. Значит, надо «включать дикую кошку».
Она замахала руками неорганизованно и именно, по-кошачьи. Но зацепить острыми ногтями Дашку не получалось. Та несколько раз увернулась, затем выдала атаку и захватила Томину кисть снизу. Тамара пыталась пнуть налётчицу, ухватить её за волосы. В итоге каждая ухватила другую за шею и давила, пытаясь уронить противницу на колени.
Дашке удалось сцепить обе свои руки на Томиных плечах и сильно сжать их. Тамара почувствовала, что вот-вот рухнет на землю и решила на правах старшей не чураться «неспортивных» приёмов: пнула, точнее, лягнула, её пониже коленки намертво вцепилась в волосы. Впрочем, и Дащка не стала играть в благородную, тем более, что волосы у Тамары были подлиннее.
Драчуньи выпрямились, то отталкиваю, то нагибая свою соперницу чуть ли не до земли. Тамара стала даже ощущать некоторое удовлетворение оттого, что она бьётся на равных, не даёт себя в обиду. Боли практически не чувствовалось, настолько силён оказался азарт. Она успевала ещё доставать Дашку пощёчинами, этакими воспитательными шлепками по лицу. Ей тоже доставалось, но это всё воспринималось, как комариные укусы.
Дашка попыталась завладеть её ногой, но Томина интуиция сработала, и Дашка промахнулась. Тамара попыталась навалиться сверху, чтобы подмять девчонку своим весом. Однако для той такой вес не выглядел внушительно.
Тамара сознательно не говорила ни слова. Она теперь ощутила настрой и боялась, что препирательство её с этого настроя собьёт. Она очень удивилась своему неожиданно открывшемуся таланту, понимая: это злость ею управляет.
Когда она точно попадала по губам и по щекам девчонки, то злость никуда не испарялась, а наоборот, вспыхивала с новой силой.
«Только бы тебя свалить. Я бы тебя хорошенько отшлёпала за все твои издёвки и подлости».
Дашка убедилась: за волосы Тому не уронить. Та удачно отступала, била её по лицу, в том числе и ногтями. И вперёд тоже валиться не собиралась, используя её, Дашину, шевелюру, как опору для себя.
Приходилось подключать дополнительные силы. Она перетерпела ещё пару ударов, зато, выпрямившись, подобралась к сопернице вплотную. Схватилась с ней в обнимку.
Тамара не выпускала волосы Дашки. Это был её единственный шанс устоять под жёстким напором. Правда, её собственная голова оказалась зажатой рычагом чужой руки, и шея испытывала чудовищные перегрузки.
Вот один рывок, второй, и молодая женщина пасует перед девчонкой: падает на коленки. Дашка хватает её за бёдра и подтягивает к себе. Тома обхватила ногами Дашину талию и попыталась крепко её сжать, глядя снизу вверх, взглядом, полным злобы. Похоже, эта девка сделана из железа, ничего не получалось. Даша помотала её из стороны в стону, отчего пришлось окончательно выпустить волосы и приземлиться грудью на песочек. Даша опустила свой зад Томе на лопатки, достаточно больно, Тома даже вскрикнула. Затем на несколько секунд положение тел зафиксировалось. Тома лежала на животе, а Даша сидела на её спине, почти на шее, задом наперёд. Девчонка немного подумала и рванула с Тамары её трусики.
-- Да, а попка у тебя, действительно, что надо. Не зря ты папке понравилась.
-- Не твоё дело, - Тамара ещё находила силы для возмущения,-- слезь с меня немедленно.
-- А ты помнишь, что я обещала с тобой сделать?- Тамара вспомнила мгновенно, и страх, испарившийся куда-то с началом азартной схватки, вновь застучался в её душу.
Дашка привстала над Тамарой, быстро крутнулась и, обхватив её за шею, стала переворачивать на спину. Тамара вскинулась ногами, забарахталась, попытавшись выскользнуть по-змеинному. Но Данька в результате быстрого и жёсткого напора, обхватила её ноги своими, навалившись на неё грудью. Тома отталкивала девчонку руками, но и руки у неё долго не выдержали и были прочно прижаты к земле. Поворот шеей –он выглядел, как жест отчаяния.
Данька убедилась, что сил на сопротивление у соперницы не осталось, и переместилась ей на грудь.
-- Вот я и села на тебя, Томочка. Пока только на грудку. Подыши маленько перед экзекуцией.
Теперь Тамара уже не сомневалась, что позор накроет её полностью. Из сил она выбилась. А ещё, ведь, когда начала бороться, надеялась на победу.
«Дура я последняя, малолетка со мной справилась…»
«Малолетка» вдруг будто споткнулась и сильно склонилась вперёд. Тамара даже сначала и не сообразила, что Олеська пришла к ней на помощь и накинулась на Дашку со спины. Её в первую очередь обеспокоили Дашкины трусики, касающиеся лица. Но и сама Данька довольно неловко завалилась влево.
--Ах, ты, сопля!
Тамара была теперь свободна и могла несколько секунд наблюдать за поединком Даши и Олеси. Даша быстро освободила свою шею, развернулась и стала подминать Олесю под себя. Та извивалась, как недавно извивалась и брыкалась сама Тамара, но не могла ничего противопоставить сильной девочке. Тома отдышалась.
«Бежать! Бежать, пока они дерутся. У меня есть шанс убежать»-- Тамара выпрямилась и её ноги сами согнулись для стартового начала. Она даже забыла на несколько секунд, что кроме лифчика на ней ничего нет.
«А Олеська опять страдать будет? Как я после этого в глаза смотреть буду ей, Дашке, Максиму? Нет, надо становиться человеком».
Она сообразила, как проделала свой трюк Олеся, и точнёхонько его повторила. Её отбивающаяся племянница вдогонку влепила Даньке пяткой в район живота. Дашка громко охнула.
У Томы не было особых навыков борьбы (детские игры не в счёт), но женская интуиция подсказала ей, как нужно правильно запрыгнуть на противницу, как наступить коленками на её руки. Вдобавок, она ещё вспомнила про Данькины волосы. Поверженная девочка-агрессор не могла использовать даже свои ноги: на них наваливалась Олеся.
--Ну и что, кто на кого сел? –Тамара открыто торжествовала. Дашка забыла, что может одними руками попытаться скинуть с себя амазонку, и лишь пыталась облегчить боль и не дать снять с себя скальп.
Тамара выпрямилась на ней. Вот это да! Оказывается, побеждать почти также кайфово, как и заниматься сексом. Тем более, что и поза для неё самая любимая. В Томиной голове мелькнула озорная мысль, но она тут же оглянулась назад, на племянницу. Пожалуй, хватит, что её голой видит. Ещё, вдруг, матери своей расскажет…
--Так, как теперь с тобой поступить?- Тамара не могла спокойно высиживать и начала еле заметно ёрзать по Дашкиной груди. Та не отвечала.
--Ну, если прощения попросить не хочешь, тогда придётся тебя наказать,-- Тома не торопилась. Ей и хотелась это сделать, но и оттягивала она этот момент.
-- Попробуй, --выдохнула Дашка,- ты молодец, не побоялась драться со мной, как та овца, Танька.
-- Танька? Ты и её…?
--Тома, отпусти меня. Ты мне нравишься, но не заходи так далеко.
-- А что взамен?
-- Ты будешь моей лучшей подругой, это немало. Я ни к тебе, ни к Олесе больше никогда…
--А если я тебя помучить хочу?- вдруг вырвалось у Тамары.
--Ага, у неё на глазах. Валяй, только потом, чур, реванш.
--Да, не вопрос, --Тома каким-то необъяснимым чутьём понимала, как ей нужно себя вести с этой наглой девчонкой, которая пытается её шантажировать, даже лёжа на лопатках.
--Ты, что, правда, что ли?—Тома почувствовала настоящий кайф оттого, что услышала испуг в её голосе.
--Теперь я главная. А Олеся, всё равно, такое увидит. Среди вас и увидит,-она говорила убеждённо, и эта самая, её убеждённость, придала ей сил и решимости для достижения полной гармонии из симбиоза прежнего страха и настоящей победы. Тамара блаженно прикрыла глаза и медленно-медленно переместилась на Дашино личико.
5
Тамара Сергеевна шла посреди девчонок, рассказывая им про свою питерскую жизнь. Олеся смотрела на неё умиротворённо, Даша…
Даша смотрела по-другому, как на равную, без превосходства и пиетета.
Так уже взрослая дочь смотрит на ещё красивую маму. И унижение, только что испытанное Данькой, для неё ничего не значило. Это их семейное дело. Она нашла, кого хотела для себя и для папки тоже. Осталось только поставить последние точки.
--А ты знаешь, сколько моему папке лет? Тридцать восемь. Он моложе твоего хорька. Так что, в школе вместе они не учились.
--Не смей так называть Виктора Марковича, -теперь командный голос Тамары Сергеевны звучал убедительнее.
--Ты сама его не так ещё назовёшь. А я не сразу вспомнила, где такую фамилию слышала. Что же, спроси у него….

Тамара быстрым шагом подошла к Виктору.
--Ну, что же, давай поговорим, - он вопросительно взглянул на неё, и, чтобы снять все вопросы, она протянула ему ту самую фотографию солдата, по имени Геннадий, - о войне поговорим.
Виктор Маркович обессилено опустился на стул.
--Сказал, всё же. А, ведь, обещал…
--Не он, дочь его всё рассказала.
--Пойми, время было такое. Нужно было добиться мира. Для этого приходилось кем-то жертвовать. Борис Николаевич требовал…
--Ну, ты мне-то, не рассказывай. У тебя счёт в банке когда был открыт? Сразу после Чечни. И сумма неслабая. Посмотри в глаза тому, кого ты продал, иуда.
В Тамарином голосе звучала такая решимость, что Виктор Маркович не осмелился её ослушаться. Его лицо дрогнуло, он закрылся ладонями и затрясся в рыданиях.

Их свадьба удалась. Пришли только самые знакомые: друзья, родственники. У них же, у обоих, не первый брак. Но всё равно, получилось на славу. Гуляли по казацким обычаям, во дворе дома. Дашка выглядела такой же счастливой, как её отец и новоиспечённая мачеха (тьфу, какое неудачное слово). Только иногда девочка поглядывала в сторону палисада и хмурилась. Никто не хотел замечать женщину, которая долго стояла и смотрела тоскливым взглядом на пирующих. И всё же, в её глазах читалась радость. Радость за Него.
Она повернулась, подобрала совершенно нищенскую котомку, в которой угадывались все её пожитки, и пошла, бормоча себе под нос, как умалишённая.
--Ну, вот и всё, хорошо получилось. Танька плохая была, а ты – хорошая. Он счастлив, а я уйду,не буду мешать вам, как Данька велела. Свет большой. И его следов там не будет, этот последним был.
--Мама!
Она оглянулась. Как будто со стороны моря послышалось.
--Мама, спаси меня!
Да, это же Сашенька, её сын. Как она могла уйти, забыв его спасти? Это же давно нужно было сделать.
--Мама, иди сюда, спаси меня!
И она пошла туда, не обращая внимания на волны. Она помнила, что плавает плохо. Но это сейчас ей было не нужно. Саша ведь где-то там, и она должна его спасти.

[С_Сычев]

Очень сильная вещь!

[Revitres]

эмоционально

[С_Сычев]

Благодарность от Николая Куликовского, ему тоже очень понравилось!

[француз]

А про героев , может, кто-нибудь что-то скажет...
Я помню коммент. Невольницы по "Санитарке". Она УЗНАЛА героиню и даже пояснила подоплёку рассказа. Для меня это был лучший комплимент.

Я, конечно, сейчас напрашиваюсь на благодарности. Спасибо, кстати, за них.
Но если хвалят, значит, кому-то нравится. Значит, есть смысл и дальше упражняться.

[elena_ra]

мдааа здорово

[Nika]

Один из лучших рассказов на темы современности...Только вот концовочка уж больно надрывная!!!

[француз]

А кто-то концовочку и не заметил: про кейтфайт и всё хорошо.
Может, кто и задумается, что такое чужая боль и что не стоит обижать
( по крайней мере, женщин и, по крайней мере, накануне 8 марта).
Леночка, я рад, что ты вернулась.

[elena_ra]

Да, концовочка надрыная...напоминает древний анекдот про тосты и грузинское застолье, все описывается подробно, все персонажи..а последний тост оборванный на взлете является концом анекдота...
"Как то раз с Гиви мы пришли на юбилей к Сандро...помните Гиви, маленький такой, со мной приходил? Ну, помните? Умер! "
Такая вот концовочка....
Что касается до моего возвращения...то я сложила стих про это, но забыла.....