На Главную    Форум    Чат    Личные Сообщения    Новости    Видео    Рассказы    Статьи    Галереи    Личный кабинет    ЧаВО    Ссылки   

Авторы Nika-Nelson. КОРРЕКТИРОВКА БИЗНЕС-ПЛАНА

Автор Nika Новый рассказ(ище) в соавторстве с Nelson

КОРРЕКТИРОВКА БИЗНЕС-ПЛАНА



(Литературно-художественное произведение.

Все герои и события вымышлены, все совпадения случайны).



- 1 -



Семён Пахомович Виктюк, мэр Среднеуфимска, почуял неладное, едва кортеж из двух автомобилей въехал на растрескавшийся бетонный причал. В сером «Вольво», как обычно, располагалась охрана регионального олигарха Вилена Коржавина. Но вот головной машиной, вместо хорошо известного всей области чёрного «Кадиллака», на сей раз шёл сверкающий лакировкой микроавтобус «Мерседес». Окна, тонированные с вызывающим превышением всех канонов ГИБДД, не позволяли разглядеть пассажиров, но мэр сразу понял, что Коржавин прибыл на встречу не один.



Едва заметным движением руки Виктюк подал знак двум элитным проституткам, которые уже готовы были выпорхнуть из «Фольксвагена», припаркованного возле лодочной станции. Вышколенные шлюхи, прочно подвизавшиеся на ниве обслуживания VIP-гостей мэрии, верно истолковали жест своего постоянного клиента и работодателя, и, разочарованно вздохнув, остались в машине.



Спустя секунду Виктюк возблагодарил небеса за предусмотрительность: из распахнутой двери «Мерседеса», вслед за коренастой угловатой фигурой самого Коржавина, выпорхнули три стройных дивы в лёгких цветастых «парео», не скрывавших их длинных мускулистых ног.



- Здравствуй, дорогой Вилен Андреевич! - подпрыгивая колобком, мэр поспешил навстречу гостям.



- Здорово и тебе, нах, коль не шутишь, Пахомыч! – осклабился бизнесмен, оглушительно хлопая мэра по ватному плечу пиджака.



- В каком блистательном окружении ты прибыл! Кто же эти прекрасные незнакомки? – соловьём заливался мэр, кося своими узкими масляными глазками на роскошных женщин, которым он, по своей низкорослости, почти что дышал в пупок.



- Изволь, представлю. Тара, моя дочь, - крепенькая юная блондинка сделала шутливый книксен. Вся её фигура дышала свежестью, задором и энергией, как у славного молодого зверька, которого выпустили порезвиться на травке. Своим очаровательным видом она напоминала студентку-первокурсницу, и по возрасту едва ли достигла второго десятка.



- Линда, моя жена, - скучающая молодая дама, которой можно было дать едва ли больше тридцати, пренебрежительно протянула холёную руку для поцелуя. Её ухоженное лицо было пустым, как красивая маска, и лишь где-то в глубине словно припорошенных пеплом глаз читалась пресыщенность всеми мыслимыми мирскими утехами, в которых дамочка наверняка знала вкус и толк. По возрасту Тара и Линда едва ли годились в «дочки-матери», но догадливый Виктюк не подал виду, благоговейно прикасаясь губами к прохладной бархатистой коже.



- А это Хелена, мой, нах, секретарь-референт, - высокая девица шагнула вперёд на своих длинных, увитых гладкими мускулами ногах, первая протянула ладонь и крепко пожала Виктюку руку. Их рукопожатие длилось на долю секунды больше, чем полагается по этикету; мэру показалось, что решительная девица через мощный охват ладонью мгновенно «просканировала» его всего, от макушки до пяток, выпотрошила все тайники души и тела, оценила, каталогизировала и вынесла вердикт. В следующее мгновенье она уже стояла, как ни в чём не бывало, пронзая его твёрдым, прямым и чуть насмешливым взглядом.



- Вилен Андреевич, милые дамы, прошу всех на борт, - Виктюк на правах радушного хозяина сделал широкий приглашающий жест рукой.



- Хм… Это корыто ещё не потонуло, нах? – Коржавин с сомнением посмотрел на старенький катер «Ярославец», выкрашенный экономической шаровой краской.



- Обижаете, Вилен Андреевич! С полной загрузкой в 25 человек этот красавец уверенно держит скорость 30 километров час, - притворно оскорбился мэр.



Дружно хлопнули дверцы «Вольво», и по трапу взбежали три угловатых фигуры охранников в дорогих пиджаках. Один скрылся в ходовой рубке, другой спустился в машинное отделение, а третий с отрешённым видом пристроился у тента на корме, где был накрыт стол с угощением. Следом на борт поднялись именитые гости, и катер сразу отчалил…



Шёл второй час плавания. Мимо бортов проплывали несколько однообразные пейзажи: поросшие сосновым лесом берега, заросли камышей и кустарников. Виктюк и Коржавин раскупорили уже вторую бутылку пятизвёздочного «Командирского»: мэр отлично знал вкусы Вилена Андреевича, в златокудрой юности носившего погоны офицера-танкиста.



Хелена тенью пристроилась за спиной босса, почти не пила и внимательно отслеживала ход беседы. Линда, одарив всех надменно-презрительным взглядом, с бокалом коктейля взобралась на нагретое возвышение над двигателем за ходовой рубкой, и улеглась там загорать. Тара всё плавание проторчала на носу судна: то махала рукой встречным лодкам, то восхищалась цаплями, стоящими на одной ноге. Теперь, кажется, она вообразила себя героиней «Титаника»: взобралась на леерное ограждение и, сев на поперечный «шпагат», в упоении раскинула руки и зажмурилась. Виктюк не поверил своим глазам: девчонка спокойно висела между сходящимися к носу перилами, опираясь на них только лодыжками широко разведённых в «шпагате» ног, и тело её упруго покачивалось вверх-вниз.



Перехватив завороженный взгляд мэра, Коржавин усмехнулся:



- Спортивная девочка. Вся в мать… Нет, я имею в виду не Линду, хотя она тоже спортсменка. Тара – моя дочь от первого брака. Милена погибла, когда ей было всего три годика.



- Несчастный случай? – мгновенно соорудив на лице скорбную маску, сочувственным тоном поинтересовался Виктюк.



- Милена участвовала в боях без правил, - насупился Вилен Андреевич; видно, давняя трагедия всё ещё сидела занозой в его сердце. – Она была убита в поединке. Поехала на свой первый международный турнир в Индонезию. Два боя выиграла, нах. А затем попала под Чёрную Анжелу…



- Жестокий спорт, - излишне печально вздохнул мэр.



- Она ведь могла бы сдаться, - похоже, выпитый коньяк разбередил старую душевную рану и развязал язык олигарху. И твёрдая ладонь Хелены напрасно поглаживала его по плечу: Вилену захотелось выговориться.



- Почему же она не сдалась? – осторожно, затаив дыхание, молвил Виктюк: сейчас он получал самое бесценное сокровище – информацию, которая позволяла ему манипулировать людьми, удерживая и преумножая власть.



- Побеждённые Чёрной Анжелой должны были выкупать свою жизнь слишком унизительными процедурами… Да хватит меня оглаживать, нах! – неожиданно разъярившись, Вилен сбросил с плеча ладонь Хелены; референтка безмолвно сжалась на уголочке скамьи. – Представь, нах, Пахомыч, себя на её месте. Сначала ей пришлось бы вылизывать пелотку этой негритоске, пока она не кончит ей на лицо, нах. А затем Анжела поставила бы её на четвереньки и, разрывая утробу, толчками нанизывала на полуметровый «страпон», с рычанием вцепляясь зубами в загривок. А время от времени гундела бы в ухо, нах: «Да, белая сучка, ты бы не выдержала настоящего чёрного члена; лопнула бы, как переполненный гондон!»… А Миленочка была гордая женщина. Она ушла побеждённой, но не покорённой…



Коржавин, разбрызгивая коньяк, смаху до краёв наполнил бокал и осушил его одним глотком. Пахомыч сидел, не рискуя поднять глаза: искушённый аппаратчик уже понял, во что оценивается вызнанная им тайна, и сколько ломаных грошей дадут за его жизнь, если он где-нибудь случайно проболтается.



Продышавшись, Вилен успокоился; краска вернулась на его щёки, под кожей улеглись метавшиеся желваки, и лёгкая улыбка коснулась губ, когда он бросил взгляд на Тару:



- Девчонка вся в мать. В 19 лет – уже чемпионка университета по плаванию. Перепробовала и бокс, и кикбоксинг, и каратэ. Правда, нигде долго не задержалась; но дерётся, как богиня! А характер прям-таки взрывной! Чуть с какой девчонкой повздорит – сразу тащит её на разборки в «дамскую комнату», нах. И пи***т там её «под орех», нах. А мне потом из АХО универа счета приходят: за сломанные умывальники, нах, за разбитые зеркала… Нет, ну просто вылитая мать! Помню, как моя Миленушка подралась с лужковской протеже в «Шератоне». Наваляла ей, конечно, по самое небалуйся, нах, да ещё и труселя в рот затолкала. Но какой счёт потом нам выставили за погром – ой-ё-ёй! Москва… Городок не из дешёвых, бля… Я тогда ещё не в такой силе был, авиабилеты бизнес-класса пришлось сдать и поездом возвращаться. Само собой, «эсвэшка», любовь под стук колёс, мы качаемся, вагон качается… Молодость, романтика, нах… Ты вот скажешь – Линка. Ну, то есть Линда. Не-е… Линка, конечно, та ещё штучка: и в кино снималась, и писательским ремеслишком баловалась. Но стервоза она и есть стервоза. Красивая кукла. Миленке она и в подмётки не годится. Хотя тоже бойчиха не из последних; девок на ринге ломает – только шубу заворачивай… Но души в ней нет, вот что. Над поверженными девками измывается не хуже Чёрной Анжелы. И меня только из-за бабок любит. А Миленка – это моя девка была. Понял?! Моя! Плоть от плоти, душа в душу… И Таруська – память об ней.



Таре в это время наскучило сидеть между леерами на поперечном «шпагате»: она прямо на ограждении сделала стойку на руках. Крепкая фигурка девушки, упруго изогнувшаяся в потоке встречного ветра, летела над волнами. Тут уже мэр забеспокоился не на шутку:



- Рискует девочка! Не свалится ли за борт?



- Не-а, - с восторженно-бесшабашной мальчишеской интонацией ответил олигарх, любуясь своей дочерью. – Ведь она же вся в Милену…



Вынырнув из мира грёз, олигарх вдруг согнал с лица мечтательно-влюблённую улыбку и захмурел бровями:



- Ладно, Пахомыч, вернёмся к нашим баранам. Ты тут насчёт лифтового заводика заикался…



- Да, Вилен Андреич, неплохо бы, - оживился Виктюк. – Мы тебе режим максимального благоприятствования, ты нам – налоги и рабочие места…



- Да-а?! Ишь ты! – вдруг ощерился Коржавин. – Взяло кота поперёк живота, так теперь ты меня уматываешь, нах?! А помнишь, недавние времена, совсем недавние, как я тебя уматывал?! Я, боевой офицер! Ты хоть раз бывал в танковой атаке, морда чиновная?! Ты хоронил скрюченные угольки в комбезах, которые ещё недавно были твоими друзьями, нах?! Зажрались, суки тыловые!!! Завод строительных конструкций помнишь, бля?! Знаешь, во что мне обошлись ваши откаты?! 30 процентов от сметной стоимости. Тридцать! Трид-цать!!! Тебе, нах, ещё раз повторить? Трид-цать!!! Где это видано? Брежнев от зависти стонет! Ельцин в гробу переворачивается! До чего ж вы страну опустили… Всё спи***дили, бл***ди! Хуже Боливии, нах! Ладно, падал на вас нефтяной дождик, так вы думали, эта манна небесная вечно будет сыпаться? Ан нет, кончилось! И теперь не я за тобой, а ты за мной на коленях ползаешь, инвестиций вымаливаешь! Потому что строительство у тебя встало, производство встало, пенсионеры оловянными мисками стучат по асфальту и трамвайные пути перекрывают. А ты ведь ничего не умеешь, кроме придворного лизоблюдства! Какой ты, нахер, «антикризисный менеджер»?! Вошь ты, обычная вошь на теле России!



Коржавин бушевал на лавке; Виктюк сжался в уголочке напротив Хелены, губы его тряслись, в глазах стояли непрошенные слёзы. Он вдруг понял, что сейчас и здесь этот человек, взамен убитого командира водивший в прорыв танковую роту, сжимавший тангенту заскорузлыми пальцами и хрипевший в эфир приказы опалённым ртом, имеет полную власть над ним. И, дело случая, может изничтожить его, не сходя с места, растереть в мелкую пыль; и не спасут Виктюка ни чины, ни деньги, ни даже вельможные покровители в администрации губернатора. Потому что дана этому человеку власть карать и миловать. Дана свыше, без витиеватых росчерков на бланках с гербовыми печатями. Вот оно, накопилось, и прорвалось, как селевой поток.



- Вилен Андреич, я всей душой готов сотрудничать, - заблеял вдруг Семён Пахомович. – Я-я-а, можно сказать, все силы приложу. Да, городской бюджет трещит по швам, все экономические показатели слетели… Но ведь я обещаю вам режим максимального благоприятствования… В конце концов, я член советполита… Э-э… То есть, политсовета…



- Позоруха ты чиновная, и больше никто, - резко прервал мэра Коржавин. – «Советполита»… Совет «пол-литра» - так вернее будет! … Вот что: хочешь красиво отчитываться на ваших «политбюро» - давай померяемся титьками нашей свиты. Короче, у меня здесь три дамы. Тара искусница в ударной схватке. Хелена – чемпионка в борцовских турнирах. Ну, и Линда – звезда боёв без правил. Короче, обратно до пирса полтора часа ходу, нах. За это время ты должен найти и выставить трёх единоборок из вашего Мухосранска. Одолеют они моих девок в честных поединках – получишь инвестиции в лифтовый завод. Не одолеют – ну, тогда не обессудь. К тому же, я оценю и твои менеджерские способности: сумеешь ли ты собрать команду за полтора часа. Кризис, парниша, он и в Африке кризис. Так что шустри! А я погляжу, насколько ты проворен… Э, капитан! Поворачивай корыто на обратный курс! Погнали Рекса в будку! Время пошло!!!



…- Ало?! Алла Герасимовна?! - зверским шёпотом вещал Виктюк в трубку мобильного телефона. – Кто из баб в ваших кефирных заведениях умеет биться на ринге? Ну, там, борчихи, боксёрши… Ну, ты понимаешь… Какой там нахер?! Ты у меня зам по соцвопросам, или кто?! Не е*и мозги, мне срочно нужны три единоборки. Спортсменки, тренерши, воспитки, училки, уборщицы, отставной козы барабанщицы – но чтоб были! Какой нахер пьяный?! Ты дальше хочешь работать в администрации?! Ну, так и не компостируй желе, ищи девок махом! Едрить твою мать! Вытаскивай из постели председателя спорткомитета! Хватит е***ся, пора работать! Чего?! Да ты чо, не врубаешься – от этого твоя карьера напрямую зависит! Я посыплюсь - и вы огребёте по самые помидоры! Не волоси, нахрен! Дело делай, курва штопаная! Да, до этого дошло! Да, край! Врубаешься, малохольная?!



… - Ал-лё… Семён Пахомович? Двух бойчих нашли. Марина Хонорова, воспитательница детского сада N 17. 35 лет, вольная борьба, в молодости призёр областного чемпионата… Правда, лет пять как уже не занимается… Да. Нет, других нет… И Регина Овсянникова, журналистка муниципальной газеты «За родимый край». 33 года. Недавняя чемпионка области по фитнесу. В юности увлекалась боксом… Что значит?! Да как Вы себе позволяете?!... Знаете что, Семён Пахомович, за меня найдётся, кому заступиться. Хоть и у губернатора! А вот Вы долго будете рассказывать, куда ушли деньги, предназначавшиеся для детско-юношеской спортшколы!... Я не интриганка! Но в обиду себя не дам!...



- Митрич?! Едрит твою мать, по голосу должен узнавать! Виктюк говорит! Короче, среди твоих подопечных найдётся девка – рукопашница, бойчиха, боксёрша… в общем что-то типа того?! Чтобы в драке профессиональной спортсменке навтыкать смогла? Как нет? Ты вообще о милицейских кадрах заботишься, или погоны лишку на плечи давят?! Врубайся, блин!



- Семён Пахомович, а если не из наших… Ну, не из КАДРОВ… Да есть тут одна. Наталья Бокалова, из села Матвеево. Приехала на базар картошкой торговать. Отпи***ла нескольких хачиков. Ну, поначалу один из них её за жопу ухватил, она ему пяткой нос сломала. Потом остальные набежали… Одному зуб выбила, другому палец сломала, третьему, извиняюсь… в общем, муди отбила напрочь. Ну, тут наш патруль проезжал, девку и повязали… Нет, заяву на неё они писать не стали – они ж все нелегалы. Верняк, отловят позднее и кончат без протокола… А мы-то чо?... Есть труп – тогда и приходите… В общем, пока до утра в КПЗ посидит, и будем выпускать…. Да! Так точно! Есть доставить по назначению!



- Вилен Андреевич, девушки будут готовы в срок! – подступил мэр, сладко улыбаясь на манер китайского болванчика. – Вопросик только, где бои организуем. Городской спорткомплекс на ремонте…



- Пахомыч, ну ты меня утомил по натуре! – олигарх на миг вынырнул из тумана своих далеко не радужных грёз. – Ну, нельзя же быть таким тупым! У вас в городе пять школ. Пять! Сейчас лето, спортзалы пустуют… Ну, так и подсуетись! И меня больше по таким пустякам не тревожь! Антикризисный менеджер, блин…



* * *

Бокалова, не ерепенься! - милиционер-сопровождающий, пристёгнутый наручником к невысокой девахе лет 28, тщетно пытался вытащить её из «УАЗика». Девица была крепка станом, но ещё более внушительно выглядели её плечи и бёдра, а также мощная грудная клетка. Ситцевый самодельный «топик» почти что лопался на её внушительных грудях, а короткая юбка едва дотягивала до середины бедра. Встряхнув пышными русыми волосами, деваха лениво шевельнула бицепсом, и милиционер ласточкой влетел обратно в салон.



Отвали, дядя Гриша. Вы все хачам продались, вот ты и приволок меня сюда. Хочешь втихаря им спулить? Не выйдет, родимый! Я до того успею тебя узлом завязать и «буханку» вашу кверху колёсами положить. А потом девки из деревни подоспеют, так мы вам весь город на уши поставим…



Наталья, да нету здесь никаких хачей, - чуть не взмолился милиционер. – Мэр тебя вытребовал. Вроде здесь что-то типа соревнований по единоборствам организовали, а честь города кроме тебя защитить некому. Ну, это ж по твоему профилю – фингалы ставить да руки-ноги заламывать? Вон, мясы-то какие наела…



Ладно завирать-то… Какие ещё бои в нашем захолустье?



Бокалова!!! Добром пойдёшь, или спецсредства применить?! – вскипел милиционер, увидев вдали кортеж автомобилей, заворачивающий на их тихую улочку.



А ты на меня не зявай, родной… Лучше браслеты сними, а то закоцанной как-то стрёмно на людях показываться.



А вести себя прилично будешь?



От же чудик… Да ежели б хотела, я тебя бы и в браслетах приголубила так, что мамочку звал бы.



…В спортзале пустующей по случаю летних каникул школы также было малолюдно. У обшарпанной стенки отирались две женщины: мощного телосложения, немного располневшая Марина Хонорова в коротком белом платьице, и кудрявая жгучая брюнетка Регина Овсянникова, худощавая, жилистая, похожая на статуэтку, вырезанную из морёного дуба, вся увитая твёрдыми жгутиками мускулов, в линялых джинсах и открытой летней блузке. Возле них топтались двое: необъятных размеров, похожая на броненосец замглавы Алла Герасимовна и лысоватый, с пожелтевшим потасканным лицом, председатель спорткомитета Чакин. Алла Герасимовна, потряхивая старорежимной «халой» на голове, что-то втолковывала женщинам низким тягучим голосом, а Чакин в такт её словам размеренно кивал своей тощей куриной шеей.



Школьный сторож и уборщица, испуганно оглядываясь на незваных гостей, таскали из угла потёртые чёрные маты, выкладывая из них площадку посередине спортзала.



Милиционер, снявший наручники, но державший Наталью за руку, как маленькую девочку, наконец-то отпустил её. Затем повернулся, скрипнув сапогами, и с видимым облегчением затворил за собой дверь: его сомнительная миссия окончилась.



Привет, девчонки! Чё тут собрались-то? – перебив на полуслове Аллу Герасимовну, тут же встряла Наталья.



А вы, очевидно, третья участница нашей городской сборной команды? – недовольно-сухим тоном осведомилась чиновница. – Здесь состоятся соревнования по единоборствам, и вам оказано высокое доверие – защищать честь нашего города. От результатов ваших выступлений во многом будет зависеть экономическое процветание Среднеуфимска, благоприятствование инвестиционного климата и привлечение ресурсов бизнес-сообщества на развитие социальных…



Короче, кого отпи***ть-то надо будет? – не приняла высокий стиль Наталья. Алла Герасимовна поперхнулась и побагровела.



В это время в спортзал вошла целая группа людей, которую возглавляли олигарх Коржавин и мэр Виктюк. Последняя фраза Натальи долетела не только до их ушей, но также и до всех, вошедших следом.



Во, молодец, девчонка! Сразу же берёт быка за рога, нах, - весело осклабился Вилен Андреевич.



Линде, шедшей следом, такая похвала явно пришлась не по вкусу. И она «включила волну» в бёдрах: пошла, ставя ступни по одной воображаемой ниточке, и с каждым шагом всё шире и шире виляя тазом из стороны в сторону. Когда она подошла к Наталье, амплитуда волнообразных движений достигла своего максимума, и чудовищный толчок закаменевшим бедром отбросил девушку к стенке. Линда сделала вид, будто ничего не произошло, и последовала дальше. Но опомнившаяся Наталья вдруг прыгнула за ней следом, и хлёсткий шлепок ступнёй под ягодицы гулко раскатился в пустом спортзале.



Линда стремительно развернулась, испепеляя нахалку глазами.



Ну чо, поймала подсрачник, блядища вокзальная? – усмешливо вытаращилась на неё Наталья. – Впредь не будешь жопой вихляться!



Стоп, стоп, нах… Линда, стоп, я сказал! – остановил Вилен Андреевич девушек, готовых мгновенно кинуться друг на дружку. – Вот сейчас на поединок выйдете – там и рвите друг дружку в лоскуты. Пахомыч, удали-ка посторонних из зала!



Виктюк нервно шевельнул рукой. Первыми к выходу протрусили сторож и уборщица. Надменно, как броненосец по рейду, проплыла Алла Герасимовна. За ней, втянув голову в плечи, поспешал Чакин. В спортзале остались Коржавин, мэр и шесть единоборок.



Гостьи выстроились полукругом.



Девочки, приготовились, - негромко скомандовала Линда. - Раз… Два… Ап!



Троица одновременным движением сдёрнула с тел «парео» и осталась... голыми. То есть абсолютно голыми. Виктюк даже вздрогнул, вытаращившись на три гладко выбритые «пелотки», и ошарашено подумал: «Когда же они успели снять купальники? В машине, что ли?»



А что? – невинным голосом произнёс Вилен Андреевич, весьма довольный произведённым эффектом. – На древнегреческих Олимпиадах спортсмены тоже выступали нагишом. Даже само понятие «гимнастика» происходит от слова «обнажённый». А в серьёзных боях девчата привыкли выступать без одежды, чтоб уж гарантированно не было никакого подвоха… Впрочем, если уж ваши провинциальные Маргариты стыдятся показать свои мохнатки, мы, так и быть, дадим им фору: пусть дерутся в купальниках.



Марина понятливо кивнула, сбросила босоножки и принялась стаскивать через голову тесное платье. Наталья скинула туфли, но юбку с топиком снимать пока не спешила. А Регина внезапно возмутилась:



- Это что ещё такое здесь происходит?!



- Это я тебе, милая, сейчас массажик делать буду, - игриво, нараспев протянула Тара. – Ты как больше любишь: кулачками, коленками, или пяточками?



Ну вот, у нас уже и первая пара определилась, - обрадовано воскликнул Коржавин. – Вставай, доча, на позицию. А ты, девочка, свою агрессию лучше для боя прибереги. Давай, скидывай джинсы!



Регина презрительно фыркнула и, быстро оставшись в чёрном открытом купальнике, шагнула на маты. Сейчас, без одежды, стало хорошо видно, какая она поджарая и твёрдая, без грамма жира, без единой слабинки в мышцах, с маленькими тугими грудями и тоже маленькими, но железными кулачками.



Но Тара ничуть не испугалась соперницы. Линда бросила ей две маленькие перчатки из тонко выделанной белой кожи; девушка быстро натянула их на кисти рук и сжала пальцы в кулачки. Она приняла боевую стойку, выставив вперёд чуть согнутую в колене левую ногу, а вес тела перенеся на опорную правую, и провела серию ударов по воздуху: замелькали локти, а стремительные кулачки вонзались в невидимую цель. Регина в это время с помощью Марины обматывала ладони обычными марлевыми бинтами. Тара тем временем легко скакала вокруг неё, на расстоянии изображая сериями ударов атаки в голову, грудь и живот, периодически вращая по воздуху стремительными выпадами ног. Её ничуть не смущало, что она крутится совершенно обнажённой на глазах у мужчин. Кажется, она уже самозабвенно «включилась» в предстоящий бой.



Наконец, Регина с забинтованными ладонями также приняла боевую стойку.



- Файт! – резко крикнул Коржавин. Девушки прыжком сошлись на середине импровизированного ринга, и Тара мгновенно провела серию прямых ударов в корпус сопернице, раздалбливая кубики её брюшного пресса. Регина пригнулась, уходя с линии атаки, и ответила крюком в печень. И тут же получила мощный хук в подбородок и коленом под рёбра. Успев ответить локтем в живот, моментально наскочила на сдвоенный удар кулаками в поясницу. Взвизгнула, пнув пяткой по голени противницы, и тут Тара «понесла» её по матам на кулачках, ритмично и стремительно молотя по обеим грудям. Первая испарина проступила на телах единоборок. Бой начался.



- 2 -



«Прощупав» силы и возможности друг дружки в первом скоротечном контакте, девушки замерли в боевых стойках, теперь уже более внимательно сканируя соперницу взглядом.



Давай хоть познакомимся, девочка, - переводя сбившееся дыхание, предложила журналистка. И представилась первой: - Регина. Среди спортсменок Среднеуфимска известна под ником «Флешка». Ты, конечно, деваха сильная и шустрая, но мышцы-то у меня накачаны всё же покрепче. Так что извини, но я тебя сделаю.



- Пф, - сдула с лица пряди мокрых волос Коржавина. И в свою очередь представилась: - Тара. Университетское погоняло «Молоток». За что так прозвали – можешь догадаться по своим сиськам, которые я только что слегка размяла. Долбалась я с бабами и покруче тебя, но все они в итоге ложились к моим ногам. Так что не надейся: тебе не светит.



Их взгляды скрестились.



«Девчонка достаточно мускулистая, - думала Регина, глядя в глаза сопернице. – К тому же молодая, борзая и резвая. И боль терпеть умеет. Но мышцы скорее просто упругие, чем каменно-твёрдые. Значит, их можно отбить кулаками до состояния котлеты. Да и сиськи у неё не бетонные». Регина вспомнила, реагировала Тара на удары в сосок: ни криком, ни взглядом не показала она своего состояния, но груди, мгновенно покрывавшиеся «гусиной кожей», выдавали уязвимое местечко. Да и крюк в печень загнул девчонку неслабо, хотя она тут же распрямилась, подавив боль. «Ну что ж… Буду не просто долбать тебя в соски, а буквально расплющивать их об рёбра, - решила Регина. – А при удобном случае так пробью печень, то ты уткнёшься мне мордашкой в лобок и больше уже ничего не сможешь сделать».



«Баба довольно накачанная, - думала в это время Тара. – В неё бьёшь, как в дубовую доску: и твёрдая, и гибкая, сломать трудно. И кулаки железные. Однако ногами драться практически не умеет. Да и старовата, дыхалка уже сбита: вон как тяжело боками поводит. Сначала измотаю высоким темпом боя на дистанции, а когда задохнётся – подойду вплотную и добью».



Позорница, постыдилась бы перед мужиками бритой пелоткой сверкать, как последняя шлюха, - пытаясь разъяриться перед поединком, вгоняла себя в боевой транс Регина. – Насажу тебя, мокрощелка, на кулак, как петрушку, и буду народу показывать.



Зато твою замшелую мохнатку давно уже никто смотреть не хочет, - усмехнулась Тара. – Но сегодня я всё же выставлю её на всеобщее обозрение, пока ты будешь жевать собственные трусы.



Регина сделала внезапный выпад полуприседом на левую ногу, и вбила «вилку» из двух кулаков в солнечное сплетение и нижний свод живота соперницы. Складываясь в поясе, Тара молниеносно врезала сопернице ладонями по ушам и с удовлетворением наблюдала, как та скривилась лицом от жгучей боли в барабанных перепонках.



Едва девушки вернулись в боеспособное состояние, как Тара тут же засадила сопернице ногой в лобок, в прыжке врезала ступнёй по грудине и резво отскочила назад, уходя от свистнувшего мимо кулака «Флешки». Регина метнулась за ней – но Тара ловко увернулась, одновременно пнув соперницу в открывшийся бок. Женщина согнулась, прижав локоть, и попыталась достать противницу апперкотом, однако нога, прилетевшая неизвестно откуда, жёстко хлестнула её по скуле.



«Флешка» рванулась вперёд – и обтекла по бедру соперницы, напоровшись на сокрушительный удар коленом в солнечное сплетение. Тара вбила ей кулаки под лопатки, и вновь отскочила назад, оставив задыхающуюся Регину хватать воздух перекошенным ртом.



Ах ты с-сучонка, - прошипела Регина и внезапно бросилась вперёд, отчаянно молотя руками. Тара не успела отпрыгнуть достаточно далеко, и единоборки сошлись в стремительной кулачной схватке. Они молниеносно долбили друг дружку по корпусу, и удары слились в сплошной непрерывный гул. Обе почти одновременно завизжали от боли и ярости. Регина безжалостно гвоздила соски соперницы, не видя перед собой ничего, кроме этих розовых бутонов, сминаемых её кулаками. Тара била в бока и под рёбра, стремясь поразить почки и печень, но всё чаще вынуждена была закрывать свои груди локтями: она всё же проигрывала кулачный бой более мускулистой и опытной сопернице.



Единоборки давно уже сошли с матов и топтались теперь на щелястом и облезлом деревянном полу спортзала, но даже не замечали этого. Из глаз Тары ручьями текли слёзы, горло издавало жалобные крики, но руки продолжали из последних сил «окучивать» соперницу. Локти девушек мелькали, как поршни неутомимых двигателей.



Вдруг Тара пронзительно и истошно завизжала, колени её подломились, и она хлопнулась на задницу прямо у ног соперницы. Горячая, лоснящаяся от пота Регина нависла над ней, задержавшись лишь на мгновенье, чтобы хватануть воздуха (которого ей так не хватало!) перед тем, как нанести завершающий удар локтем в переносицу. Эта задержка стоила ей победы: более молодая и быстрее оправившаяся от боли соперница мгновенно перекатилась на колени, одной рукой обвила её за талию, удерживая на месте, а другой начала методично гвоздить кулаком в пупок. С каждым разом удары становились всё мощнее, а интервалы между ними – всё короче. Регина корчилась от боли, будто надевшись на стенобитный таран; при каждом ударе с её тела и бёдер во все стороны веером разлетались солёные брызги. Обильный пот омывал также лицо и тело Тары, но горячие неутомимые мышцы продолжали свою работу.



Обе соперницы к этому времени уже были сплошняком покрыты синяками и кровоподтёками, но более юное тело Тары лучше превозмогало боль и усталость, чем у её задыхающейся соперницы. Закрыв глаза и закусив губы, Регина могла лишь стонать, бессильно опустив руки и вздрагивая под ударами.



Наконец, Тара утомилась. Она поднялась на ноги, взяла за волосы сломавшуюся в поясе соперницу и дёрнула кверху, принуждая распрямиться. С улыбкой присев в реверансе перед немногочисленными зрителями, она внезапно подпрыгнула, резко взмахнула в воздухе выпрямленной ногой, и пяткой, как молотом, ударила в темя соперницы.



Вот за этот фирменный ударчик меня и прозвали «Молоток», - нежно проворковала она сопернице, которая не могла уже ничего видеть или слышать, и, как подрубленное дерево, с грохотом свалилась на пол.



После этого, как и обещала, Тара рывком сдёрнула с поверженной соперницы лопнувшие плавки и затолкала влажный комок ткани ей между зубов. Затем присела на корточки, взяла соперницу руками за бёдра и резко раздвинула их, демонстрируя мужчинам копну жёстких курчавых волос.



Ё-о-о… - от волнения Виктюк не смог произнести ни одного членораздельного слова. Грациозной танцующей походкой блестящая от пота Тара приблизилась к отцу, нежно обняла его и поцеловала в щёчку. Затем, отойдя на пару шагов, ещё раз присела в реверансе и, счастливая, довольная собой, ушла в сторону и повалилась отдыхать на запасные маты. В это время Марина с Наташкой, прекратив бесплодные попытки привести Регину в сознание, взяли её за руки, за ноги и понесли в раздевалку.



Так она что её… совсем уделала? – в ужасе прошептал мэр.



- Да не-е, - равнодушно протянул Коржавин. – Там у меня в сумке нашатырь есть, оклемается. Ну, с сотрясением мозга недельки три проваляется. Да всё нормально будет.



С сотрясением мозга??? – Виктюк почувствовал, как пол уходит у него из-под ног. Вроде бы шутливая затея с поединками грозила вылиться в нешуточный скандал, который может выплыть и на региональный уровень.



А что? А ля гер ком а ля гер, - пожал плечами Вилен Андреевич. – Или ты думал, что девчонки здесь будут в кунилингусе состязаться? Так ведь даже в апартамент-рестлинге сначала идёт силовое противоборство. А настоящий бойцовский поединок – штука жёсткая, и никаких сантиментов здесь быть не может. Или ты положишь, или тебя положат… Ну что, пора нашим девочкам помериться силами в борцовской схватке. Хелена, солнышко, намни-ка бока этой провинциальной воспитке!



Секретарь-референтка, играя тугими мышцами бёдер, уверенной походкой вразвалочку шагнула на маты.



- 3 -



Семён Пахомович Виктюк, мэр Среднеуфимска, чуял не просто неладное, а неладное в квадрате. Мало того, что он повелся как пацаненок, на извращенскую выдумку этого олигарха… Так ему, похоже, светит проиграть пари вчистую… А значит - выкатить Коржавину и землю под лифтозавод, и все коммуникации, и то, и се и жемчуга стакан. Теперь он понимал, что все, происходившее с ним с утра – не импровизация, а заговор. А как это еще назовешь? Почему этот бандюган наливал и наливал ему свой тошнотворный «Командирский» - неужто сам хотел окосеть на природе? Зачем прихватил с собой аж троих кобыл, якобы дочку, якобы жену и якобы секретаршу? Да он все рассчитал! Поди, полгода собирал эту тройку убивиц… Нет, Семен Пахомович не жалел хамоватую и вечно прокуренную Регину, которая испортила ему немало крови. Он жалел себя. Он понимал, что его любительницы – это любительницы. А Тара, Хелена и Линда – профи. Виктюк поймал себя на том, что дергает у себя из носа волоски. Он всегда это делал, когда волновался, и не просто, а в глубоком негативе…



…А Хелена, светло-бронзовая, литая, яркая, прогуливалась по матам в костюме Евы, ожидая, пока Марина совладает со своим. Пыхтя, педработница вылезла из платьица, едва не вырвав молнию. Затем, воровато озираясь, стащила колготки и повесила их на шведскую стенку. На ее долгом, плечистом, весьма женственном, но уже начавшем оплывать теле остался закрытый купальник цвета «тухлая слива», жутко модного в начале девяностых. Сунув в зубы пару простых шпилек, Марина разобрала свою ватрушкообразную прическу и стянула волосы в хвост на затылке.



Глядя на ее возню, Хелена улыбнулась – так, что на щеках проступили ямочки. Как бы секретарша гордо встряхнула волосами – длинными, со вкусом мелированными. Затем положила руки на бедра, чуть подалась вперед. «Я – Хелена, - сказала она ровно, почти без эмоций. Буду с тобой бороться. Ты кто? Какой борьбы хочешь?». «Марина…Хонорова…Я…- без уверенности выдавила представительница Среднеуфимска, фыркнув носом… И таким же голосом мямли, не меняя интонации, добавила: - А бороться дико хочу. Без правил. Бить и царапать только нельзя, наверна… Ну и за волосы…А так – что хотим, ага?



Карие глаза Хелены, обычно прищуренные, округлились: «Ну, ты сама это сказала… Хонорова… Я тебя за язык не тянула. Становись – и начали! Вилену Андреевичу даже не пришлось кричать «Файт»: соперницы синхронно приняли стойки. Впрочем, стояла только Марина – пригнувшись, ищуще разведя руки, редко и мелко переступая на месте. А вот Хелена, собравшись в единый, упругий сгусток загорелой плоти, начала резко метаться: сначала сделала несколько проскоков с разворотами, слева и справа от противницы, на что та отвечала только поворотами головы… Затем работница факса и дырокола отбежала к стене и, по-козьи подскакивая, зигзагом ринулась в атаку. Марина только пригнулась еще ниже. Вероятно, она хотела низким нырком навстречу «пойти в ноги» и увенчать контратаку захватом под коленками…



…Но не тут-то было! Хелена мгновенно затормозила – тогда уже, когда Марина начала движение. Поэтому «воспиталке» не хватило дистанции, чтобы захватить ноги соперницы, и она остановилась в неуклюжей позе: согнувшись, раскорячившись и выставив вперед обе руки. Хелена же с криком «Ойе!!!» подпрыгнула снова – и плюхнувшись задом на мат, ухватила запястья Марины. Женщина задергалась, а Хелена рывком повалила ее на себя, крепко держа руки и разводя их в стороны. «Все, - подумал Виктюк, - еще одна расправа.» Тем более, что педработница, упав хоть и на мукуслистое, но все равно женское тело, завопила так, словно рухнула на доску с гвоздями. «Продувает, - вздохнул Виктюк, - и я вместе с ней. Ну и поделом мне за мальчишество! Что я, борющихся теток просто так посмотреть не мог, кабы захотелось?»



«Борющиеся тетки» пока подтверждали мрачные прогнозы мэра. Пару секунд продержав Марину на себе, Хелена вскинула свечкой свой мускулистые ноги. Амазонка по-прежнему контролировала запястья противницы, раскинутые крестом, а миниатюрные лодыжки скрестила над ее крестцом. Марина как-то смущенно крякнула… Точеные конечности Хелены образовали нечто похожее на щипцы для орехов, а орехом стала Марина Хонорова. Дрожа всеми членами от напряжения, секретарша-амазонка сначала просто сдавила талию Марины, а потом начала нажимы рывками, выхрипывая из приоткрытого рта: «На! – На! –Нааа!»



Вдруг Семен Пахомович заметил, что его протеже как-то странно поводит ногами… Встает на колени… Лицо воспиталки было словно каменное, только на носу выступили жемчужинки пота. Рывок всем телом – и Марина упирает ступни в маты и привстает на полусогнутые… Дальше все происходит так быстро, что Семен Пахомович замер с пальцами в ноздре, так и не выдернув очередного волоска. Марина, которой атлетка-секретарша по-прежнему цепко держала руки, за эти самые руки оторвала ее от пола…И шарахнула спиной! По залу прокатился глухой, но сильный стук. И короткий стон, который издала Хелена. Она отпустила руки Марины, но та пригнулась и теперь сама сцапала предплечья противницы. И снова оторвала ее тело от пола. Семен Пахомович видел, как в вырезе открытого купальника Марины на спине проступает глубокая мышечная дорожка… «Туммм…Туммм…Туммм…» - теперь Хелена не стонала, но с каждым ударом ее вытянутое лицо все больше и больше искажалось.



Семен Пахомович краем глаза покосился на Коржавина. Вилен Андреевич поджал губы и стиснул кулаки. Он невольно вздрагивал в такт гулким ударам хелениного тела. «Волнуется, олигарх херов, - усмехнулся про себя Виктюк, посмотрим еще, чья возьмет!». Марина еще трижды шандарахнула Хелену спиной, при этом каждый раз увеличивала амплитуду замаха, чтобы каждый удар был сильнее. Хелена выдерживала это истязание молча, только сопела, но три последних падения выбили из нее натужные всхлипы. Ее холеные волосы растрепались и то летали по воздуху, как у ведьмы, то рассыпались по мату…



Повинуясь скорее инстинкту, чем опыту, Марина отпустила руки Хелены. Голая секретарша тут же ухватилась за ее щиколотки – за то, до чего могла дотянуться. Хонорова не обратила на это никакого внимания. Она забросила руки себе за спину и играючи расцепила «орехоколку» чужих конечностей: так легко, словно это были не ноги тренированной атлетки, а ручонки первоклассницы. В первый раз по невыразительным устам воспитательницы пробежало некое подобие улыбки. Выведя задранные ноги Хелены вперед себя, она с подвывом выдавила из себя: «Нааааа….Сууукаааа…» - и резко развела их вбок. То, что недавно было щипцами, превратилось в циркуль. Чуть выставив вперед правую ногу, Марина замерла в позе Самсона, разрывающего пасть кому следует. Замерла на секунду…после которой рывком увеличила угол! «Ааааааыыыыы!!!» - взревела Хелена от жуткой боли в паховых связках. «Вот тебе и Греция, вот тебе и древняя…» - пробурчала Марина себе под нос и повторила прием. Она раздвинула ноги Хелены так широко, что даже прогнулась вперед… Несчастная секретарь-референт заорала еще громче. Ее лицо было перекошено и улито слезами, волосы собрались в бесформенный кудель. Пальцы девушки отпустили ноги Марины, Хелена теперь держала себя с боков за бедра, стараясь и руками помочь себе сдерживать сатанински болевой натиск…Но это было все равно, что подставлять спички под гусеницы бульдозера.



Почувствовав, что мощные хеленины ноги превращаются в безвольные куски плоти, Марина, приседая на корточки, закинула их за голову соперницы и прижала к земле, скручивая позвоночник в колесо. «Ыыыааааууууу!!! Неееет!!»! – взвыла Хелена. Сквозь огненные смерчи боли она понимала, какую угрозу несет ей новый прием… Массивный зад работницы системы детского дошкольного воспитания опустился на тыльную часть бедер девушки, скрученной в улитку. Стоило ей расслабить колени – и она сломала бы хеленин хребет…Но Марина не сделала этого. Чуть-чуть попружинив на корточках, она несколько раз подряд обожгла сердце Хелены новыми волнами боли и животного страха, а затем, быстро бросив вражеские ноги, переместилась вбок от нее.



Левую ногу Марина пропихнула под Хелену. Сделать это было просто: голая секретарша-олимпийка просто лежала пластом после экстремальной атаки. Правая Маринина нога, от проступившего пота похожая на полированный мрамор, оказалась сверху. Хелена, уже не отдающая себе отчет в своих действиях, попыталась просунуть под эту ногу обе руки…Увы, обе же сразу оказались схваченными короткими, мясистыми пальчиками Марины. «Ффыуыххх!» - хыкнула воспитательница и припечатала хеленины руки к мату рядом с собой. Сначала она просто фиксировала смуглое от загара тело соперницы, которая слабо извивалась и охала. Потом свела свои плотные, мясистые ноги в замок и отклонилась назад, заодно прижимая руки Хелены и своим телом…



«Щас она кончать ее будет», - подумал Степан Пахомович и сильно удивился тому, что услышал собственную мысль собственными же ушами: слова непроизвольно слетели с его языка. «Помолчи… Помолчи лучше!» - отозвался сухим шепотком Коржавин. Он стоял, скрестив руки на груди. Виктюку в эту секунду запомнилось другое: сморщенные, розово-грязные пятки Хоноровой, собранные неряшливым крестом…



И тут начался ад.



Ад для Виктюка, которого вдруг прошиб такой обилный пот, что даже белая бязевая рубашка без рукавов пропиталась им, словно половая тряпка. Для Коржавина, который снова, как в лихие и горькие времена, не мог помочь чужой боли и отчаянию… Для Тары и Линды, которые дрожали и всхлипывали, тесно обнявшись, словно были мамой и дочерью, застигнутыми холодным ливнем…



Но прежде всего – для Хелены.



Пробурчав себе под нос «Ну все, хана тебе…», Марина начала сжимать живот соперницы на уровне пупка и талии. В отличие от ситуации в начале схватки, никакой техники воспитательница не применяла – просто давила и давила, жала и жала, сминала и сминала… Особого перенапряжения в ее давлении не наблюдалось. Только икры и бедра сменили свои женственные очертания на вздувшиеся, каменеющие… Только ягодицы, казавшиеся расплывшимися, обратились твердыми, как пушечные ядра, большущими шарами… А Хелена начала стонать! Горько, громко, надрывно! На разные тона и звуки… То подобно зверю, вырыкивала что-то утробно-ревущее… То плаксиво, протяжно охала… Затем ее стоны стали одышливыми, всхлипывающими… Растрепанная и ослабевшая, Хелена нисколько не походила на горделивую бронзовую амазонку, вышедшую на поединок. Полностью во власти тупой силы, она могла только извиваться. «Хеленка! Хешка! Выходи, выходи из нее, быстрей!» - вдруг сорвался на крик Коржавин. Ногами девушка сделала несколько машинальных бросков, потом уперлась пятками в мат, чтобы попытаться встать на мостик… Но именно попытаться. Силы у девушки уже не было, дыхание кончалось.



А Марина давила и давила. Казалось, она может это делать без устали часами и сутками. Только круглое лицо ее кривилось в фыркающей гримасе. Еще минута, другая – и перестав корчиться и бить ногами, Хелена начала орать. Просто орать!

Дико, громко и монотонно. Казалось, что от этого нескончаемого вопля вылетят пыльные стекла спортзала… Постепенно крик перешел в сдавленный хрип – нет, кое-что Хонорова понимала и умела, она переместила ноги в подреберье секретарши, вминая ей печень чуть не в позвоночник и продавливая солнечное сплетение. Хрип Хелены быстро перешел в аритмичное сопение… «Тетя Хеля…Не сдавайся…» - молила из своего угла Тара Коржавина. Не отрывая от «амазонки» глаз, Виктюк увидел, как загорелое лицо девушки стремительно бледнеет, как строгий рот распахивается в беспомощной букве «О», как белки глаз уползают под веки… Еще несколько секунд – и восхитительное тело Хелены обмякло, как ватное.



«Ну вот и все» - печать напряжения спала с лица Хоноровой, оно снова приняло равнодушно-туповатое выражение. Она расцепила ноги, и верхней оттолкнула от себя Хелену. Побежденная перевалилась через себя и раскинула руки. И ноги, одна из которой осталась подогнутой. Ее поза сломанной куклы контрастировала со сложением, а более того – с наготой. «Линда! Нашатырь! Быстро, что стоишь!» - пришел в себя Вилен Андреевич, - Ты же не такое видала! Не раскисай! И ты, Тара, помогай, помогай… Приводите в сознание, аккуратно…



Линда притащила объемистую сумку, присела над Хеленой, рядом уперла руки в колени Тара. Марина машинальным жестом поправила в паху купальник и по-бабьи потрусила в раздевалку. Виктюка била крупная дрожь. Он не заметил, как сзади к нему подошла Наталья Бокалова и панибратски хлопнула по плечу – так, что мэр чуть не упал.



- Знай, бля^ь, наших! – хохотнула правонарушительница, - А клёвую удавку она ей поставила,а?



- Это не удавка, - процедил сквозь зубы Вилен Андреевич Коржавин.



- 4 –



Длинноногая Линда, блистая ухоженным, полностью обнажённым телом, смерила надменным взглядом Наташу, которая вышла на маты, в чём была – топике и юбке, сбросив только босоножки.



- Ты что, колхозница, так и будешь в одежде драться? Собирайся поживее.



- У меня купальника нет. А здесь мужчины, - хмуро и немного смущённо ответила Кубышка.



- Ой, смотрите, девочка-конфеточка, примерная пионерочка! – деланно захохотала Линда, а затем провела себя ладонью по обнажённой, тщательно выбритой промежности. – Смотри сюда, пионерка: вот как женщины мерииться выходят. Раздевайся, долго ещё тебя ждать?!



- Маринпална, одолжите купальник! – крикнула Наташа в сторону раздевалки.



- Ага. Прям щас. Только бретельки поглажу, - донеслось из-за двери. По тону Марины Хоноровой можно было понять, что свой купальник она не отдаст ни при каких обстоятельствах. Наташа в сердцах плюнула.



- Ну что, пионерочка? Трусишь, видать, с настоящей женщиной сразиться? Отмазки ищешь? Тогда падай на колени и целуй мне сестричку, раз от поединка отказываешься. При всех и сейчас!



Кубышка выматерилась так длинно, витиевато и забористо, что, услышь её грузчики из речного порта, они поспешили бы записаться к ней на курсы повышения квалификации. Двумя рывками стянула и сбросила с себя юбку и топик, оставшись в одних тесных трусиках, от многочисленных стирок давно утративших свой цвет.



- А-ха-ха! Ооооо! Вот это раритет! – неестественно звонкий смех Линды раскатился под сводами спортзала. – Это, наверное, ваша фамильная реликвия, её ещё твоя прабабушка носила?



Глаза Натальи затянула багровая плёнка. Взявшись за резинку двумя руками, она распластала трусики надвое, оставшись, как и её соперница, полностью нагишом. Могучая, с широким крепким торсом и мускулистыми бёдрами коротких ног, она вполне оправдывала своё прозвище «Кубышка». Присев и по-крабьи раскорячившись широко расставленными руками и ногами, Наташа вдруг рванулась навстречу Линде. С силой оттолкнувшись ногами, она полетела почти параллельно полу. Налитым плечом она врезалась в левую грудь соперницы, кулаками с обеих рук нанесла сокрушительный сдвоенный удар в бока под рёбра, а коленом согнутой ноги долбанула в лобок.



Как правило, на этом бой и оканчивался: атакованная девка валилась, как подрубленный сноп, и Наташа пригвождала её к земле завершающим ударом в «солнышко». Но Линда оказалась крепче, чем можно было думать: протяжно крича от боли и заваливаясь на спину, она захватила шею соперницы правой подмышкой и вдавила колено в пуп. Кубышка оказалась стоящей на четвереньках над упавшей соперницей, упираясь темечком в маты. И тут свободная левая рука Линцы скользнула по ягодицам, по внутренней поверхности бёдер… и клещами впилась в незащищённый пах. Обхватив и продолжая сдавливать шею Наташи правой рукой, женщина всё глубже вгрызалась пальцами левой в её лоно, одновременно оттягивая таз соперницы на себя и ставя её почти вертикально на голову. Кубышка пыталась вырваться, дергаясь всем телом и упираясь крепкими ногами в маты. Левой рукой она перехватила руку Линды, терзающую её лоно, за запястье и сжала до хруста. Правой рукой нащупала холеную грудь соперницы и глубоко ввела в плоть стальные стержни растопыренных пальцев. Обе противницы подвывали от боли, но ни одна не ослабляла хватку.



- Ни…я себе…одышливо охнул Виктюк. Вилен Андреевич молчал.



Опытной Линде удалось рывками перетянуть таз Наташи через вертикальную плоскость – чтобы не завалиться на спину, Кубышке пришлось перебросить ноги по воздуху и встать на «мостик» над головой соперницы. Но теперь Линде было гораздо удобнее атаковать её пах. Вибрирующие напряжённые мышцы показывали, какая жестокая силовая борьба идёт сейчас между замершими соперницами. Несмотря на обруч из стальных пальцев, сдавивший запястье, Линда медленно, миллиметр за миллиметром, погружала руку вглубь Кубышки, пока кисть не вошла туда полностью. Тогда Линда безжалостным приёмом сжала пальцы в кулак и с громким чпоканьем вырвала его из влажного канала. Кубышка истошно завопила, её тело выгнулось дугой от боли. И тут её осенило: подбросив таз на согнутых ногах, Наташа твёрдой мускулистой спиной обрушилась на лицо Линды. Женщина охнула и выпустила голову соперницы из подмышки. Наташа тут же откатилась вбок и встала на четвереньки, хватая воздух спекшимися губами, заливаясь слезами и прижимая ладонью промежность. Оглушённая Линда, ворочаясь на матах, тоже встала на четвереньки, а затем на колени. Но она оправилась быстрее: поднялась на ноги, шагнула к Кубышке и с силой пнула ей в правый бок. Наташа скорчилась и опрокинулась на спину. Линда пяткой расплющила ей грудь, ещё и провернув при этом стопу вправо-влево. И занесла ногу над лицом лежащей соперницы для третьего, последнего удара в переносицу.



Внезапно Наташа вскинула голову и глубоко впилась зубами в нависшую ступню соперницы, прокусив её чуть не до кости. Линда завизжала от неожиданной боли и, потеряв равновесие, рухнула навзничь. Не теряя времени, Наташа из лежачего положения ударила соперницу пяткой выпрямленной ноги сверху вниз под пупок, а затем, развернув ступню, горизонтальным ударом под нижний свод живота. И быстро отползла в сторону, чтобы корчащаяся от боли Линда не достала её аналогичными ударами ногой. С полминуты единоборки приходили в себя, превозмогая боль и восстанавливая силы.



- Вот это рубилово, - восхищённо прошептал Коржавин, от волнения перейдя на отвязный жаргон. – Классно месятся бабы, схлестнулись со всей дури. А твоя тёлочка ништяковая. Смачная деваха! Налитая, как бычара, и характер настоящий бойцовский, - не отрывая взгляд от поединщиц, уголком рта бросил он Виктюку. – Уж на что Линка свирепая бойчиха, но Наташка ещё круче. Пожалуй, заберу-ка я её у тебя, даже если она сейчас проиграет. Что ей делать здесь, в вашей дыре? Девке пора на турниры мирового уровня, ломать накачанных мулаток под пальмами…



Между тем соперницы не спешили опять «схлестнуться со всей дури». Обе шкурой, плотью ощутили серьезную опасность друг друга. Линда не слышала комплимента своего мужа в адрес провинциалки, но понимала, что сила и есть сила, что даже самая продвинутая куноити не управится в рукопашной с тяжелым танком…А Наталья как раз и есть такой танк. Бокалова, в свою очередь, поразилась полному отсутствию тормозов у этой, с виду холеной и благовоспитанной белесой твари…То, что она делала на виду у мужиков с ее женским местом…за это убить мало! Правда, планы жестокой мести Натальи, в виду бедности воображения, не простирались дальше аналогичной расправы, но уже над разбитой в кашу и беспомощной Линдой.



Пока же обе стояли на четвереньках и молча испепеляли друг дружку взглядами. Точнее, огненным был животно-яростный карий взор Натальи. Серые глаза Линды источали ледяное, безжалостное презрение…Из ее ступни сочилась кровь, рослая женщина морщилась и не могла закрыть рот: два последних удара ногой в живот уже всерьез нарушили ее дыхание.



Наталья подметила это. «Хера она у меня больше на ноги встанет!» - подумала девушка. Бокалова решилась атаковать первой. Она напрягла свое могучее, блестящее от пота тело, привстав с четверенек на позицию низкого старта…Линда, похоже, этого не замечала. «Тупо, совсем тупо пялится, блядища, уже дыха никакого…» - мысленно оценила состояние противницы Кубышка…И в позе то ли питекантропа, то ли шимпанзе метнулась вперед. Ее руки не зря мели землю – девушка изловчилась и схватила хвостик платиновых волосы Линды. Та надсадно закричала: «Иээээээыйййй!» - так, словно попала в такой переплет впервые в жизни, а Кубышка добавила пинком под пупок. Удар не был размашистым, но сила мощной ноги подбросила изящное тело Линды, со стуком упавшее плашмя. Женщина застонала и машинально подогнула ноги к животу.



Не удержавшись от девчачьего искушения, Наташа потащила Линду за волосы. Госпожа Коржавина вопила так, что пропыленные стекла спортзала дрожали и готовы были разлететься вдребезги…Вдруг Бокалова как-то странно дернулась вперед, затормозила….И какую-то секунду оторопело рассматривала пучок светло-соломенных волос в собственном кулаке.



- 5 –



Разместил: veronica [30/04/2009]

 
Средняя оценка: 5
Ответов: 7


Пожалуйста, проголосуйте за эту статью:

Отлично
Очень хорошо
Хорошо
Нормально
Плохо


 Напечатать текущую страницу Напечатать текущую страницу

Связанные темы

Автор Nika

Спасибо за проявленный интерес

Вы не можете отправить комментарий анонимно, пожалуйста зарегистрируйтесь.

ClipMUZ.RU - Смотреть видеоклипы Скачать с YouTube RuTubeR